Максим Горький

«– Пойдем со мной к источникам истины! – весело произнес Дьявол и повел меня на кладбище…»

«Товарищи! В тех городах, где мне удалось пообщаться с вами, многие задавали мне вопрос, как я научился писать, как устно, так и в записках. Об этом писали мне письма со всех уголков СССР работники сельского хозяйства, военные корреспонденты и молодые литераторы, начинающие свой путь. Многие из вас предлагали мне «написать книгу о том, как создавать художественные рассказы», «разработать теорию литературы» или «издать учебник по литературе». Я не смогу создать такой учебник, да и такие книги, хоть и не идеальные, но все же полезные, уже существуют…»

В данной книге представлены выдающиеся классические сказки русских авторов, которые рекомендованы для чтения в 1—2 классах. Вы найдете произведения таких писателей, как Василий Жуковский, Сергей Аксаков, Александр Пушкин, Владимир Даль, Владимир Одоевский, Константин Ушинский, Лев Толстой, Максим Горький, Алексей Ремизов, Павел Бажов и Виталий Бианки.

«Время от времени – и всё чаще! – обстоятельства заставляют русского писателя напоминать своим соотечественникам некоторые неоспоримые, азбучные истины. Это крайне сложная обязанность – мучительно неловко говорить со взрослыми и образованными людьми…»

Две телеги с гремящими колесами отправились в путь. На первой сидели священник с супругой, а на второй – три женщины, в то время как одна с псаломщиком осталась у ворот. Псаломщик поставил большой крест себе на ноги, обнял его руками и прижал к груди, а затем засунул руки в рукава пальто и наклонил голову на левое плечо, чтобы защитить щеку от дождя. Нищие исчезли внезапно, словно грязь поглотила их, и они растворились в ней.

У Целованьевых. В обычной комнате скромного мещанского дома посреди стоит стол для чаепития, а у стены между дверью на кухню и в комнату Анны Марковны расположен другой стол с вином и закусками. Направо, у стены, стоит небольшая фисгармония, на ней рамки с фотографиями и засушенные цветы в двух вазах; на стене множество открыток и акварель: Павла в облачении монастырской клирошанки. Два окна выходят на улицу, в палисадник. Целованьева, аккуратная, ухоженная женщина за сорок, сидит у чайного стола; она явно взволнована, часто смотрит в окна, прислушивается и без нужды передвигает чашки. Софья задумчиво бродит по комнате, в зубах у неё – погасшая папироса…

Начинать рассказ с „диалога“ – разговора – это давний прием; обычно художественная литература уже отвергла его. Для писателя он невыгоден, так как почти всегда не воздействует на воображение читателя…

Впервые опубликовано в «Самарской газете», 1894 год, номер 212, 16 октября; номер 217, 22 октября; номер 219, 27 октября; номер 222, 30 октября. С этого рассказа начинается сотрудничество Горького с «Самарской газетой». В собрание сочинений не вошел. Публикуется по тексту «Самарской газеты».

В ноябре и декабре 1905 года на квартире, расположенной в доме на углу Моховой и Воздвиженки, где совсем недавно находился ВЦИК, проживала группа из двенадцати грузинских бойцов. Эта дружина, организованная Л. Б. Красиным и подчинённая группе товарищей-большевиков, Комитету, который стремился координировать революционную деятельность рабочих Москвы, обеспечивала связь между районами и охраняла мою квартиру во время собраний. Несколько раз им приходилось активно противостоять «чёрным сотням», и однажды, накануне похорон Н. Э. Баумана, когда огромная толпа черносотенцев собиралась разгромить Техническое училище, где находился гроб Николая Эрнестовича, убитого подлецом Михальчуком (Михальчук — дворник одного из домов на Немецкой, ныне Бауманской улице. За убийство Баумана он был оправдан. В 1906 году его судили за кражу домашних вещей, и он был обвинён), хорошо вооружённая небольшая группа грузинской молодёжи расп dispersила эту толпу…

В седьмом или восьмом году на Капри Стефан Жеромский поведал мне и болгарскому писателю Петко Тодорову историю о мальчике...

В седьмом или восьмом году на Капри Стефан Жеромский рассказал мне и болгарскому писателю Петко Тодорову историю о мальчике — жмудине или мазуре, крестьянине, который каким-то образом оказался в Кракове и заблудился в нём. Он долго бродил по улицам города и никак не мог выбраться на знакомое ему поле. Когда он наконец осознал, что город не собирается его отпускать, он встал на колени, помолился и прыгнул с моста в Вислу, надеясь, что река выведет его к желанному простору. Утонуть ему не удалось — он погиб, разбившись…

«…Иногда мне кажется, что русская мысль страдает от страха перед самой собой; стремясь быть иррациональной, она не принимает разум и боится его…»

«Катастрофа, которая никогда ранее не испытывалась миром, сотрясает и разрушает жизнь именно тех народов Европы, духовная энергия которых наиболее активно стремилась и продолжает стремиться к освобождению личности от мрачного наследия изживших себя, угнетающих разум и волю фантазий древнего Востока – от мистики суеверий, пессимизма и анархизма, неизбежно возникающего на основе безнадежного отношения к жизни…»

Полем, по грязной осенней дороге, шёл высокий, бородатый мужик, согнувшись под тяжестью большого мешка на спине. Сосредоточенно глядя под ноги, он шагал по грязи и, прислушиваясь к топоту лошадиных ног позади, размышлял: “Кто это там едет?”

Впервые опубликовано в газете «Нижегородский листок», 1896, номер 249, 9 сентября, в рубрике «Фельетон». В собрания сочинений не входило. Печатается по тексту газеты «Нижегородский листок».

«Уважаемые коллеги, я хотел бы начать с возражения Анатолию Васильевичу…»

«Зимой, один раз в месяц, а порой и дважды, – я получаю от купца Сухомяткина записку следующего содержания: “Уважаемый, покорнейше прошу вас завтра прийти к нам на трехэтажное удовольствие”. Записка остроумно подписана: “С Ухом”, а росчерк напоминает летящую птицу…»

«…Над океаном и землёй витал туман, густо переплетённый с дымом, мелкий дождь лениво оседал на тёмных зданиях города и мутной воде рейда. У бортов парохода собрались эмигранты, молча всматриваясь в окружающее с пытливыми взглядами надежды и тревоги, страха и радости…»

Сердечно приветствую вас, товарищи, очень рад вас видеть, действительно рад. Первый вопрос: оценка движения призыва ударников в литературу. Что можно сказать, товарищи? Я считаю, что это движение заслуживает самой высокой оценки. Это абсолютно точно. Почему? Потому что, товарищи, я уверен, что вы внесёте в литературу новые темы, оживите её, а наша литература нуждается в новых темах…

Лесной овраг мягко спускался к жёлтой Оке, а по его дну пробегал, прячась в траве, ручей; над оврагом – незаметно днём и трепетно по ночам – струилась голубая река небес, в которой искрились звёзды, словно золотые ерши…