Книги серии Рассказы и повести Марии Метлицкой

Все его письма начинались так: «Дорогая Валерия!» А дальше шло то же самое. Он жив, здоров, вернулся из рейса. Очень увлекательно! Мама называла его «эпистолярным маньяком». Это было абсолютно верно. Когда Лера доставала очередное письмо из почтового ящика, она тяжело вздыхала и клала его в сумочку, конечно, забывая его прочитать. Через несколько дней, скорее всего, в метро, открыв сумочку, она замечала белый уголок изрядно поношенного конверта. И от скуки – а что еще делать в метро? – начинала читать. Небрежно просматривая письмо, она снова тяжело вздыхала и возвращала его в сумку, но по какой-то причине не выбрасывала…

В три часа ночи я встала, тихо выбралась из спальни, прокралась на кухню и открыла холодильник. Подумала и съела кусок селедки. Вот так. Страшно представить. А сделать? Еще минут сорок мучила совесть, но потом успокоилась, и она тоже. Проснулась с нытьем в правом боку и в плохом настроении. И правильно! Пиши жалобу на себя. За окном январь, полное отсутствие снега и солнца, мерзкая грязь и низкое, тяжелое, серое небо, мелкий, моросящий и колючий, как в ноябре, дождь. Чашка кофе и сигарета помогли примириться с реальностью. Написала список дел на день…

Конечно, на эту затею совершенно не хватало денег. Понятно, что две стипендии, наполовину уже истраченные, не могли быть в расчет. Однако эта удивительная, как им представлялось, идея срочно нуждалась в каком-то решении. Брать у родителей не хотелось. С ними еще предстояло решать самые сложные вопросы. Но, как это часто бывает, выход нашелся. В очередной раз выручила Юлька, верная подружка…

«…Все устроил Митя, муж. Конечно, с поддержкой мамы. А когда они вдвоем, это уже настоящая сила. Мощная сила, не то что Маша! Справедливости ради, ее беспокойство она понимала, но разделять не собиралась. Хандра крепко сжала её в свои объятия – выбраться невозможно. Маша и не пыталась. Провела весь день в кровати – не подходи, убьет. Нервы были на пределе. Но причина действительно была веской, что тут поделаешь. И вот Митя забеспокоился, привлек маму, и началось – врачи, психологи, тренинги и так далее…»

«…Каринка, как обычно, громко кричала. Впрочем, чему тут удивляться? Это была проявление её горячей армянской крови. В семье Каринки никогда не говорили полутонов. Всегда было шумно – как в радости, так и в горе. Аня морщилась от её громкого голоса, отодвигала трубку от уха – ждала, пока всё утихнет. Она знала, что подруга накричится и успокоится. Так было всегда…»