Ветер вокруг нашего автомобиля бушевал с неистовой силой. Он легко пригибал небольшие деревца к земле и гонял по улицам города разнокалиберный мусор. Тут и там в воздухе летали куски фанеры, сломанные ветки и сорванный с крыш шифер.
Сидящему за рулем Сергею один раз даже пришлось уворачиваться от летящего прямо в нас пустого железного ведра и выскочить из-за этого на встречку, а затем еще дальше через бордюр на тротуар. Хорошо хоть, что в столь ранний час, да еще и в такую погоду, на улицах города было совсем безлюдно, и всё обошлось.
Наблюдая за ненастьем из салона внедорожника, я обратил внимание на то, сколько неприятностей доставлял городу этот сумасшедший ветер. Вот дорожный знак, его согнуло так, что он лежит параллельно асфальту. Вот светофор валяется поперек дороги, и какие-то отчаянные люди из коммунальных служб, борясь с порывами ветра, пытаются оттащить его в сторону. Вот разломленный пополам рекламный щит без второй половины, видимо, ее уже унесло ветром. А вот стоит пятиэтажный жилой дом, на нём, кажется, нет и половины шиферной крыши.
Серёга заметил, что я рассматриваю спящий город, и, позевывая, сказал:
— Это еще ничего… Сейчас лето, тепло. А вот представляешь, зимой такой ветерок… Да еще и при минусе!
— Героические люди тут живут, — покачал я головой.
Сергей засмеялся и кивнул.
— Так и звание у города такое — город-герой! А ветерок этот тут не так уж и часто, всего-то два-три раза в год, а то и реже.
Тяжелый сотый «крузак» уверенно пробирался на выезд из города. С левой стороны на протяжении всего пути просматривался огромный торговый порт. Я с удивлением обнаружил, что несмотря ни на что, порт работает. Вся его территория была ярко освещена, тяжелые погрузчики сновали по территории туда-сюда, огромные торговые суда стояли под погрузкой или разгрузкой. Этим портовикам, похоже, всё нипочем. Привыкшие к такой погоде люди работали, не обращая внимания на ненастье, и днем и ночью.
Наконец-то мы выехали из города и покатили по серпантину в сторону Геленджика. По извилистой трассе ехать быстро никак не получалось. На открытых участках машину так и норовило сдуть то с дороги, то на бетонные ограждения, за которыми начинался приличных размеров обрыв, то на встречную полосу. Вот вроде бы мы сейчас едем по своей полосе, а тут на тебе сильнейший порыв ветра — и мы уже на встречке! Нет, здесь надо управлять машиной очень аккуратно, как снайпер, с поправкой на ветер.
Палыч, или жизнь как она есть
С первыми лучами восходящего солнца мы заехали в поселок со странным названием Пшада. Федеральная трасса разрезала его на две ровные половинки, как нож яблоко. Здесь, в семидесяти километрах от Новороссийска, ветер уже ощутимо ослаб, поэтому в большой и тяжелой машине он почти не ощущался. В самом конце поселка мы свернули на боковую улочку и почти сразу же уперлись в небольшие железные ворота, выкрашенные голубой краской.
Серёга остановился и заглушил двигатель.
— Сейчас Палыча попросим, чтобы он провел нас. Он тут местным лесничим работал и знает всю округу как свои пять пальцев. Затем, взявшись за дверную ручку, уточнил:
— Как хутор, говоришь, называется?
— Рыбачий. По крайней мере, на карте так написано.
— Ладно, посиди пока в машине. Я быстро.
Серёга подошел к воротам, по-свойски открыл калитку и зашел во двор.
Появился он примерно через пару минут. Торопливо открыл дверцу и залез в машину.
— Порядок! Знает он, где это. Подождать надо минут пятнадцать-двадцать. Чем-то там занят сейчас наш Палыч, — сказал Серёга, опуская спинку водительского кресла. — Я покемарю немного. Ты не против?