Она открыла калитку и запустила нас во двор.
— Шарик-то мой опять цепь порвал и убежал, — с укором посмотрела на меня баба Фрося.
Я только пожал плечами.
— В дом не пойдем, от вас двоих там мне не продохнуть будет. Давайте, лучше во дворе присядем, на воздухе. Не хватает мне его что-то в последнее время…
Она повела нас на задний двор, где под навесом из толстой виноградной лозы стоял крепкий на вид деревянный стол и две такие же скамейки по обеим его сторонам. Крупные листья винограда давали неплохую тень, создавая южный колорит и своеобразный уют.
Кивнув нам на стол, старушка уселась на лавочку и предложила расположиться напротив нее. Баба Фрося несколько минут собиралась с мыслями, а затем начала свой рассказ.
— С дочкой-то своей, Наташей, я уже не общаюсь где-то лет так тридцать или около того. Сбежала она, то ли от меня, то ли от этих мест, непонятно.
Старушка обвела нас взглядом и продолжила, как бы оправдываясь:
— Других-то я вижу насквозь, а вот перед ней… ну… Ну как стена, и всё тут! Сколько ни пыталась до нее достучаться, не слышит она меня. И карты, помощники мои верные, тоже молчат. Даже когда внучок мой приезжает и дает мне трубку телефона, чтобы мы поговорили, она помолчит с минуту, а потом кладет трубку. Есть у меня подозрения из-за чего это так… Но это прошлое всё, уже не вернуть.
Бабулька, горько вздохнув, опустила глаза и задумалась о чём-то на минуту. Затем, чуть улыбнувшись, сказала:
— Зато вот Юрка, внучек мой — золотой парень! Сейчас в банке работает в Новороссийске, в каком-то там иностранном. Пару раз в месяц из города ко мне приезжает. Продукты везет, лекарства. Не бросает бабку-то! Вот скажи, мил человек, — она обратилась к деду, — приятно же, когда к тебе твой правнук так хорошо относится?
Дед удивленно посмотрел на бабу Фросю, потом с прищуром на меня и медленно кивнул.
— Вот и я о том же! — бабка усмехнулась и поправила узел косынки под подбородком. — Ладно, давайте к дому этому моему вернемся. Его я вам, конечно же, продам и, если мы сговоримся, то деньги перешлите внуку моему Юре… Вот сюда!
Старушка достала из кармана сложенный вчетверо листок, на котором ровным, совсем нестарушечьим почерком были написаны банковские реквизиты.
— А просьба такая у меня к вам — дайте дожить здесь и похороните нормально! Мне немного осталось, и я вам тут не помешаю.
Баба Фрося уставилась на нас в ожидании. Было в ее взгляде столько немой мольбы, что дед не выдержал.
— Хорошо! Принимается. А сколько вы хотите за свой дом?
— А сколько не жалко! — хитро посмотрела на нас старушка и улыбнулась.
Внуку мы, конечно, деньги перечислили на следующий же день и, прямо скажем, не поскупились. Бабка уж больно необычная — с Даром. Именно так — с большой буквы. Поговорили мы с ней совсем немного, но нам этого вполне хватило, чтобы единогласно прийти к выводу — к бабульке надо относиться куда серьезнее.
Мы с дедом предложили перевезти ее в Москву и подлечить там. Но она от лечения наотрез отказалась, мол, лекарства у нее все необходимые есть, да и уже идет ей девятый десяток, и что чувствует она свой скорый конец уже вот-вот. Опять же добавив при этом, что карты не обманешь, а они ей, в отличие от людей, никогда не врут. Но мы всё-таки решили окружить ее теплом и заботой, по крайней мере, на тот срок, что отведен ей Богом. И всё это из-за ее последней фразы при нашем расставании уже возле самой калитки.