— Просто мы не любим поэзию в любых ее проявлениях.

— Какая жалость! — воскликнул По Кай. — Так вы, вероятно, последователи буддизма?

— Он что, нарывается на драку? — с подозрением спросил товарища Ма Жун.

— Просто выпил лишку, — спокойно пояснил Цзяо Тай и повернулся к По Каю: — Только не говорите, что вы буддист!

— Преданнейший последователь, — с достоинством подтвердил По Кай. — Я регулярно посещаю храм Белого облака — настоятель там просто святой, а его заместитель Хун-пен произносит восхитительные проповеди. На днях…

— Послушайте, — прервал его Цзяо Тай, — не выпить ли нам еще?

По Кай окинул его укоризненным взглядом. С глубоким вздохом он встал и, будто смирившись с судьбой, покорно проговорил:

— Тогда уж продолжим с девицами.

— Вот это разговор! — радостно воскликнул Ма Жун. — А вы знаете тут хорошее местечко?

— Знает ли лошадь свое стойло? — фыркнул По Кай.

Он заплатил по счету, и собутыльники покинули заведение.

Улица по-прежнему утопала в густом тумане. По Кай повел их к берегу на задах харчевни, сунул в рот четыре пальца и свистнул. Из тумана возник носовой фонарь маленькой лодки.

По Кай ступил в лодку и сказал гребцу:

— На джонку.

— Эй! — воскликнул Ма Жун. — Помнится, разговор шел о девицах!

— Само собой, само собой! — беззаботно отозвался По Кай. — Садитесь. — И добавил, повернувшись к гребцу: — Поторапливайся, уж очень господам невтерпеж.

Он рухнул под соломенный навес, а Ма Жун и Цзяо Тай пристроились рядом на корточках. Лодка заскользила сквозь туман; ничто, кроме плеска весел, не нарушало безмолвия. Вскоре затих и плеск, так что они плыли теперь в полной тишине. Гребец потушил фонарь. Лодка остановилась.

Тяжелая рука Ма Жуна легла на плечо По Кая.

— Если это ловушка, я сверну тебе шею, — как бы между прочим заметил он.

— Что за чепуху ты несешь! — вспылил По Кай.