И да – это только начало…

Чем больше Павел жил в этом старом доме с почтенной историей, тем больше ощущал, что живущие здесь находились в незримом водовороте едва уловимых парадоксов.

Одним из таких для Паши явился тот факт, что алкоголик из последней комнаты взял и съехал. Странность заключалась в том, что съехал он по собственному желанию. И это притом, что выглядел он плачевно, чтобы не сказать – непотребно.

Оказалось, что он приехал в Петербург из Твери не так давно, в начале лета.

– В ваш город я приехал на заработки. Халтурил ей тут – крышу чинил, окна красил в подъездах дома, пока тепло было, и все такое, что мог руками делать, – рассказывал Паше спившийся двадцатилетний парень, который от портвейна «777», именуемого в народе «Три топора», выглядел старше лет на пятнадцать.

– И как, платила хоть?

– Ага. – Парень затянулся сигаретой и, приложившись к бутылке, схватился за пошаливающее сердце. – Ф-у-у-х… Да, платила. Первые два дня так, как договорились, а потом по пятьсот рублей в день.

– И что ты сделал? – спросил Павел, полагая, что тот просто послал ее в долгое пешее путешествие.

– Съехал.

– Да ладно?

– А что ты думал, если я пьян, то, значит, ни на что не годен?

– Но а че ж ты тогда вернулся?

– Понимаешь… – Парень выдохнул дым и затушил сигарету об опустевшую пачку «Честерфилда». – Это место заставляет возвращаться.

Они взглянули друг на друга, и Павел, при всем своем снисхождении к алкоголической молодежи, заметил в глазах собеседника такой страх и такую… запредельную, если не сказать «загробную», мудрость, – ту, которую он бы не сумел постичь, даже если бы очень захотел, – что сразу поверил бывшему постояльцу.

– Так значит… ты еще вернешься?

– Бог мой! Что угодно лучше, чем это!

– Но разве тебе есть куда идти?

– Не совсем верный вопрос, мой друг… Дело не в том, куда я уйду, а в том, отчего я запил…

С этими словами они пожали друг другу руки, а затем паренек взял свою сумку и еще один баул и был таков.

– Но, черт побери, откуда вам известны такие подробности?