Он вынул из кармана пистолет и отдал ей. Это был «Смит и Весон». Для чего нужно было отдавать ей оружие? Потом она вспомнила, что пистолет не заряжен. В своем клубе она стреляла из такого же – 38-й калибр. Такой пистолет ей не нравился: слишком тяжелый.

Мужчина снял пиджак и, стоя перед ней, начал раздеваться. Это было смешно и нелепо! Пандоре все еще не было страшно, хотя этот парень мог быть сумасшедшим, извращенцем – кем угодно!

Она смотрела, как он снимает одежду, сбрасывает легкие туфли, наклоняется, чтобы стянуть носки. Перед тем как снять трусы, он сделал небольшую паузу. Пандора решила, что не станет смотреть на его гениталии. Вместо этого она посмотрела в его синие глаза. Мужчина был темноволосым, и потому удивительно, что у него такие ярко-синие глаза.

Он стоял перед ней обнаженный, будто хотел, чтобы она была твердо уверена в том, что знает – что получает. Она увидела шрам на его теле. Он был шести дюймов длиной и тянулся от мускулистой груди до самого пупка. Мужчина схватился за ворот ее желтого платья и сорвал его так легко, словно оно было сделано из бумаги.

Пандора зашаталась от той силы, с которой он сделал это, и на какой-то момент была шокирована: ни один мужчина никогда не делал с ней ничего подобного. Он, как полотенцем, вытер свое тело ее порванным платьем, потом отбросил его, и она увидела его возбужденный член. Он расстегнул ее лифчик спереди, где маленький атласный розовый бантик скрывал два крючка. Он смотрел, как освободились ее груди. Пандора почувствовала его удивление: груди были больше, чем он ожидал, в этом и заключалась прелесть прекрасно сшитого нижнего белья.

Пандора сама сняла лифчик и потянулась обеими руками к трусикам. Для ее возраста живот у нее был плоским и подтянутым. Она нагнулась и спустила трусики до самых лодыжек, а потом, слегка подпрыгнув, переступила через них. Когда выпрямилась, он взял ее за талию и поднял. Они оба услышали легкий хруст ее позвонков.

Он был удивительно сильным. Пандора не была маленькой женщиной, но он держал ее так, словно она весила, как ребенок. Она обняла его за шею и задержала дыхание, когда он проник в нее. Ее голова казалась ей такой тяжелой. Казалось, что шея не может удержать ее, когда он медленно двигал Пандору вверх-вниз, вверх-вниз… Она чувствовала даже вес волос на своей голове, которая клонилась из стороны в сторону, пока наконец не упала на его плечо.

Пандора потеряла контроль над собой и очнулась только через несколько минут. Это была шоковая терапия. Заряд его энергии пронзил ее тело. Когда они скользили друг в друге, ей казалось, что она уносится куда-то вдаль. Это было нечто такое, с чем она не могла совладать. Ощущение было потрясающим, но оно не ограничивалось только рамками ее тела. Казалось, оно заполняет и всю ее душу. Когда она поглотила его в своем теле – будто испила чудодейственный бальзам.

Когда он перегнул ее через спинку кресла, обитого мягкой телесного цвета обивкой, казалось, что она осуждена, но не за преступление, а за удовольствие. Она ждала боли, когда он вошел в нее сзади, но было только сильное возбуждение. Оно шло волна за волной, по нарастающей.

Потом он ее вылизал, как собака. Она снова почувствовала возбуждение, когда его язык разминал ее веки. Ее бледные крупные соски налились кровью и потемнели, как темнеет облако, закрывшее солнце. Сначала он разобрал ее на части, а теперь снова собирал. Она станет, как новенькая. Никто никогда не узнает, что с ней случилось.

За исключением, наверное, черноволосой женщины. Никто не пытался войти в бунгало, но Пандоре пришла в голову мысль, что эта женщина все время была здесь, скрываясь в темном углу, слушая и наблюдая.

В гостиной ничто не указывало на ее присутствие. И ни одной подсказки на то, кто же был этот мужчина. Она обратила внимание только на одну любопытную деталь: на кофейном столике лежала небольшая стопка книг: «Классический мир», «Сатирикон» Петрония, «Записки о Галльской войне» Цезаря.

Он тихо поцеловал ее, почти влюбленно, как будто благодарил за что-то. Она просунула руку между его ног и коснулась его распухших яичек. Он отодвинулся.

Он оставил ее на бледно-розовом ковре и прошел в ванную комнату, Пандора перевернулась на спину. Ее бледная кожа была влажной и розовой, под цвет ковра. Она чувствовала себя прекрасно и не испытывала абсолютно никакой вины. Пандора удивлялась самой себе. Со времени своего замужества она не занималась любовью с незнакомым мужчиной. Ее не тянуло к этому с тех пор, как родилась Полетт. И потому этот случай – случайность – выглядел еще более замечательным.

Она села и взяла с кофейного столика пистолет. Потом рассеянно крутанула барабан, и ей стало дурно: пистолет был заряжен. Он стоял на предохранителе – но он был заряжен! Значит, он солгал. Почему? Наверное, чтобы она не волновалась. Интересно, подумала она, кто же на самом деле та женщина?

Он вернулся в комнату. Сейчас на нем были свежие белые трусы. Он причесал волосы и вымылся: она ощутила запах хорошего мыла. Он улыбнулся ей. Пандора навела на него пистолет.

– Почему ты не сказал, что он заряжен?

– Не хотел тебя пугать. Или испугать официанта.

Ей хотелось спросить его, чем он занимается, почему живет в отеле, но не смогла сделать этого. Это было частью их безмолвного соглашения: никаких имен, никаких вопросов, никакой информации. Все было лишь случайностью – удивительная, но приятная встреча. Не было прошлого – и не будет будущего.

Пандора встала и увидела свою сломанную туфлю и разорванное платье.