Калана взяла себя в руки довольно быстро. Это меня, признаться, обрадовало. Не хотелось бы оказаться свидетельницей безобразной семейной сцены, совершенно не то сейчас было настроение.

— Какую сделку?

— Развод. С содержанием для тебя и твоего сына.

— Вот так просто выкинешь того, кого воспитывал двенадцать лет? Только потому, что какая-то потаскушка из другого мира…

— Заткнись, — тихо и холодно сказал Арладан.

И, к моему непомерному изумлению, Калана действительно заткнулась. Даже чуть назад отступила. Кажется, сообразив, что перешла какую-то черту, на свою же голову затронула тему, которой ни в коем случае не следовало касаться. Я тоже невольно сжалась, обращаясь в слух. Наверняка сейчас на свет божий выплывет ещё какая-то грязная и постыдная тайна.

— Если бы ты, Калана, не вела все эти годы двойную игру, — всё так же тихо продолжил Арладан, — я не поступал бы сейчас так. Я вообще никогда бы так не поступил, но ты не оставила мне выбора.

— Это почему?

Калана попыталась сыграть недоумение и невинность. Почему-то я была уверена, что вообще она очень хорошая актриса, но на этот раз вышло совершенно неубедительно. Она точно понимала, о чём идёт речь. А вот я — нет.

— Ты могла бы играть честно, и тогда получила бы всё. Тебе всего лишь следовало закрыть дверь в прошлое. Скажи, ты так любишь Арона Фолгара?

— Любишь… — неожиданно горько и зло усмехнулась Калана. — Причём тут любовь? У нас было соглашение. И он не спрашивал, нравятся ли мне его условия.

— Но почему ты позволила так поступить со своим сыном?

— Потому что это его сын, — медленно выговорила Калана, глядя в пол.

— И хочешь сказать, что ты верила, будто он ему нужен? — сухо поинтересовался Арладан.

— Хочу сказать, что у меня не было выбора.

— Теперь есть. И что ты выберешь?

— Хорошо, — кивнула Калана после довольно долгой паузы. — Я согласна.

Я внимательно смотрела на неё всё это время, поэтому метнувшуюся тёмную тень увидела только в самый последний момент. Даже вскрикнуть, предупреждая остальных, не успела. Впрочем, они тоже наверняка всё видели, но точно так же, как и я, не успели ничего сделать и даже сказать.

Калана не шевельнулась, только побледнела. И стояла так статуей несколько бесконечно долгих секунд. Потом кашлянула, прикрыв губы рукой, и с каким-то странным изумлением уставилась на свою испачканную алым ладонь. Я тоже зажала себе рот, чтобы не закричать.

Ослепительно синий шар пролетел над моим плечом. Гранай не успел даже вскрикнуть, только дёрнулся несколько раз, а потом плашмя рухнул на пол. Выпавший из его руки кинжал зазвенел, ударившись о камни пола.