Вот он подошел к кирпичной постройке, высившейся до самого потолка станции. Костя достал ключ, сунул его в отверстие увесистого замка, и тот, лязгнув, поддался. Костя толкнул фанерную дверь и вошел. Пройдя по скрипучей лестнице на второй этаж, он побрел к своему месту. Дойдя, плюхнулся на свой стул и закрыл глаза. «Сейчас всего восемь утра, все спят еще…» думал он. Открыв глаза, Костя осмотрелся. Взгляд его остановился на стареньком проигрывателе. Встав со стула, он подошел к нему и включил питание. Заиграла ритмичная музыка. Повернувшись на сто восемьдесят градусов, с пристрастием оглядел свое рабочее место, сел за столешницу, заранее прихватив с собой паяльник.

До того, как пришел первый сослуживец, Костя успел принять несколько посетителей — обычно люди подсовывали листочки с заказами под дверь, а сломанные предметы клали в специальный ящик, но сегодня, увидев, что дверь открыта, а изнутри играет музыка, на радостях подходили к не спавшему работнику и сдавали ему свои заказы. Первым из сослуживцев пришел Рома. Даже только придя на работу, он уже весь был покрыт машинным маслом, от рук уже давно не оттиралась сажа и копоть, волосы у него были выцветшие, и по цвету скорее всего напоминали темно-серый. Были они также у него взъерошены и давно не знали расчески. На лбу красовались его защитные очки, которые скорее напоминали атрибут летчика времен первой мировой войны, чем современный инструмент инженера. Парнишке совсем недавно перемахнуло за двадцать, он был худощав, доброжелателен и немного повернут на своей работе. Ему как никому легко давалась и механика, и электроника, и все прочие разделы инженерии.

— О, Костян! Привет! Как жизнь?

Настроение у него было приподнятое и он, не тратя время на пустые разговоры, двинулся к своему месту работы. — Ты мне поможешь сегодня? Дрезину бы поскорее закончить… — Рома крутанулся на стуле, и повернулся к Косте.

— Помогу, смотри кстати, что я все утро делал- Костя взял со стола свое детище и продемонстрировал его Роману. Это была спаянная из кусков металла, жести, плавленых гаек и прочего рабочего материала фигурка неведомого, но доброжелательного зверя, замершего на задних лапах в самой высоте своего прыжка.

— Поставишь на капот- протягивая фигурку, сообщил сталкер.

— Во, вот это шняга! Давай сюда, пойду примерю.-

Инженерик взял фигурку и потопал в противоположный край мастерской, где на верстаке лежали листы железа, отдаленно напоминающие обшивку будущей дрезины со встроенным двигателем внутреннего сгорания. Рома поставил фигурку прямо по центру и некоторое время любовался на нее.

— Так, теперь давай разберемся с тем хламом, что нам натаскали, а потом будем доводить до ума наше авто.

Роман чуть ли не бегом двигался к лестнице, и уже вскоре удары его ботинок об деревянную лестницу отдавались слабым эхом в тихой мастерской.

Рабочий день прошел без особых эксцессов, в полдень пришли почти все инженеры, и началось обыденное занятие. В мастерской обменивались колкостями, переговаривались, бывало, даже кто-то под особо понравившуюся музыку начинал танцевать, или вторить словам, доносившимся из динамиков. Работа над двигателем для самоходной дрезины тоже кипела: Рома с Костей заменили старую систему охлаждения, поставив самодельную установку. Запустив свое детище, они чуть не сожгли весь этаж, но уже через мгновение все замялось новой колкостью в адрес горе — изобретателей. Время бесстрастно летело, и незаметно малая стрелка часов дошла до отметки в половину седьмого вечера.

Костя глянул на часы, выпрямился, снял рабочие перчатки, обменялся последней шуткой и, попрощавшись, направился к двери. Не спеша он пошел к себе домой. Ему еще следовало переодеться во что-то более-менее приличное, ведь на праздник придут не только дети, но их молодые мамочки. Полчаса пришлось потратить походом в общий душ, чтобы смыть непривлекательный запах масла и стереть черные пятна гари, так заботливо подаренные ему от теплого огонька двигателя. Вернувшись, он кинул влажное вафельное полотенце на кровать, подошел к старенькому шкафу и потянул на себя дверцу. Выбор был небольшой: рваная спецовка для работы в мастерской, выцветшие джинсы, порванная на плече белая футболка (и когда у него дойдут руки ее зашить?) и камуфляжные штаны, сейчас мирно валявшиеся на кровати. Десять минут восьмого. Можно выходить. Сунув коробочку со стеклянным шариком и взяв ключи, Костя направился к двери.

Никита жил в первом слева коридоре блока. Уже через несколько минут Костя стоял пред дверью его квартиры. Сталкер постучался. Через мгновение за дверью послышались короткие шаги. Ему открыла жена Никиты — Ольга. Она была среднего роста, двадцати четырех лет, с короткими темными волосами. Ольга была очень заботлива и сентиментальна, как и большинство женщин. Была настоящей хозяйкой, в доме у этой семьи всегда было чисто и уютно, она отлично готовила и, по мнению Николая, была ангелом, нечаянно залетевшим на грешную землю. За тонкой фанерной дверью от всей станции скрывался настоящий домашний уют: все всегда было чисто, все всегда стояло на своих местах, всегда была готова еда и каждый, кто сюда приходил хоть немного завидовал этому маленькому раю. Здесь любили праздники, и всегда отмечались особо памятные даты.

— Костя, ты пришел! Здравствуй!

Ольга обняла его, и словно не заметив его смущенной улыбки, пригласила в дом.

— Костян, привет- С добродушной улыбкой произнес Никита, будто бы здороваясь сегодня с Костей первый раз. Внезапно комнату заполнил визг дочери Никиты — маленькой девочки с черными кудряшками и милым личиком. Ей было всего девять лет, и родилась она уже здесь, под землей и никогда не видела настоящего неба, настоящего солнца. Как и почти у всех детей, родившихся под землей, у нее была светлая, почти белая кожа, хотя ее большие карие глаза светились, отвлекая на себя внимание детской чистотой, этим не испорченным виденьем жизни.

— Дядя Костя, дядя Костя пришел!

Катя взлетела на руки к Косте и начала расспрашивать его о том, что интересного с ним произошло, что вообще он может рассказать, причем так же как и все дети, она, не дожидаясь ответа на только что поставленный вопрос, задавала новый, но и на этот вопрос времени выслушать ответ у нее уже не хватало. В конце концов, у Кости уже начали затекать руки и он опустил девочку на пол. Воспользовавшись паузой, к нему подошел Никита.

— Ну как там? Ты доложил? — шепотом спросил он.

— Чего, чего доложил? — тут же встряла Катя.