— Веруешь ли в то, что я есмь Христос, Сын Бога Живаго?

— Да.

— Согласен ли ты с тем, что пути назад у тебя не будет и, раз вступив в эту обитель, ты не сможешь ее покинуть?

— Да.

В спину скульптора кто-то подтолкнул или же он сам упал на колени и коснулся губами руки Искупителя — этого он не осознавал. Его накрыли краем одежды. Братия серьезно и молча смотрела на него, но оглашенный не видел вокруг ничего.

С этого момента положение Колдаева в общине переменилось. Его еще не допускали на сокровенные агапы верных, но теперь он присутствовал при молитвах, трапезах и разговорах самых близких к Искупителю людей. Здесь все было иное, чем на первых ступенях восхождения, — более страшное, таинственное и обжигающее, словно он действительно поднимался на поднебесную гору, где в разреженном воздухе нечем было дышать. Все дни напролет Колдаев выполнял духовные упражнения и читал завет Искупителя. Он почти ничего не ел и мало пил, но при этом не испытывал голода. В его душе и теле все было подчинено одной цели — подняться еще на одну ступеньку, стать совершеннее и вместить в себя полноту учения. С ним много времени проводил личный духовник, кроткий и добрый человек, бывший в Церкви с самого дня ее основания. От него Колдаев узнал, что община возникла еще до Явления Учителя или же, вернее, что Явление Его было предсказано братией много лет назад. Иногда духовник хотел сказать что-то большее, но всякий раз обрывал себя и говорил лишь, что всю полноту истины Колдаев узнает, приняв крещение. Для поддержания сил его поили настоями тибетских трав, и он чувствовал себя ко всему восприимчивее, чем обычно. Вечерами он исповедовался перед духовником и получал наставления, после чего сразу засыпал. Но и во сне ему слышался мерный голос, призывавший отсечь все лишнее и сосредоточиться на главном.

Оглашенных было несколько человек. Как и Колдаев, под руководством апостолов и Божественного Искупителя они готовились к принятию таинства. Эта подготовка занимала несколько месяцев, во время которых оглашенные не общались ни с кем, кроме духовников. Однако был среди них один человек, непохожий на других кандидатов. Он делал как будто то же, что и остальные, но в его глазах скульптор иногда подмечал усмешку. Однажды после долгой медитации он заговорил с Колдаевым и сказал, что не верит ни в божественность Искупителя, ни в откровение завета, а проник в секту только с научными целями как психолог. Он называл Учителя грамотным гипнотизером, говорил, что тот пользуется психотропными средствами и методикой кодирования, и прибавлял, что за этими методами большое будущее.

— Зачем ты мне об этом говоришь? — спросил Колдаев.

— Я хочу уберечь тебя от ошибки. Не принимай так близко к сердцу все, что здесь происходит. Изменения в психике верующих необратимы.

— Ты не боишься, что я скажу об этом Учителю?

— Он все знает.

— Но почему в таком случае не изгонит тебя?

— Ему нужны сохранившие трезвость рассудка. Как иначе он сможет удержать в повиновении стольких людей, забрать их имущество, лишить свободы и превратить в рабов?

— Ты говоришь, как наши враги.

— О нет! Они его недооценивают. Божественный Искупитель не безумец, не глупец и не шарлатан, каким его пытаются изобразить. И уж тем более не дешевый кидала. Во всех его действиях присутствует куда более тонкий и далекий расчет.

— Какой расчет? — возмутился Колдаев.

— Человечество в скором времени неизбежно придет к тому, что многомиллионными массами будут управлять единицы. Будущее вовсе не за Америкой, Японией или Европой, как это принято думать, оно за Ираком или Северной Кореей. Экологическая катастрофа заставит людей себя обуздать и отказаться от привычного образа жизни. Мы живем сегодня не по средствам, вершина материального благосостояния человечеством пройдена, но кто с этим смирится? Попробуйте убедить разжиревшего обывателя добровольно отказаться от машин, самолетов, холодильников, компьютеров, телевизоров, доказать ему, что иначе цивилизация разорится и погибнет. Люди не поверят. Они привыкли к прогрессу и взбунтуются. Но другого выхода, чем самоограничение, завтра у нас не будет. И, чтобы быдло не зароптало, чтобы не было всеобщего бунта, потребуются новая идеология и новые вожди, подобные нашему Искупителю. Поверь мне, за этим человеком стоят громадные силы, с которыми и бороться-то бесполезно, но только тебя мне почему-то жалко.

— Почему?

— Мало того, что ограбил он тебя, загубишь ты ведь здесь свой талант и себя загубишь.

— Я в твоих советах не нуждаюсь! Лучше о себе позаботься, — произнес скульптор оскорбленно.