Олег со слезами на глазах взглянул на свои коротенькие ножки — нет, не убежишь от них при таком раскладе. Заклинания без посохов тоже получатся слабые, и к тому же их очень долго кастовать. Выругавшись, он схватил бедренную кость свиньи, кое-как увернулся от брошенной в него паутины, хрюкнул, звучно пернул и уложил всех четверых.

Кость оказалась липкой и скользкой. Олега трясло от омерзения. Он оделся в брошенную ему подачку, и, едва сдерживая слезы, направился в Синь-город, чтобы телепортнуться в штаб гильдии.

Когда он вошел в ворота города, другие игроки в изумлении останавливались, хохотали и отбегали подальше, без конца оглядываясь и указывая на него пальцами.

На большой гномьей голове сверкала огромная тяжелая корона. На талии побрякивал похожий на цепь железный пояс скорости. Круглый рыхлый зад Олега с трудом помещался в красные кружевные трусики с завязочками, на одной ноге смердел полосатый носок отпугивания монстров, а в руках поблескивала жирным маслянистым блеском здоровая кость.

«Крысий хвост» поджидал его напротив аукциона. Игроков сорок, не меньше, с присвистом и улюлюканьем зааплодировали ему, но Олег даже не взглянул в их сторону. Стиснув зубы, похрюкивая и звучно выпуская газы, с гордым видом, как и полагается истинному «отпетому пиздюку», он пересек центральную площадь Синь-города, и скрылся в зеркале телепортации.

***

Когда Рэм надел линзы, ему даже больно стало от количества мигающих и переливающихся экстренных сообщений и вызовов.

Первым он открыл письмо от Олега.

«Если к тебе вдруг приедет вчерашняя девушка — ни за что не подпускай ее близко. Потому что если она и приедет, то лишь затем, чтобы тебя убить. У меня для тебя плохая новость: тебя хакнули. Свяжись со мной, как только сможешь!»

Дальше шла ссылка на видео.

Рэм побледнел. Щелкнул по ссылке. Побледнел еще больше, сел на реквизитный китель военного летчика, роль которого только что репетировал. Открыл одно Лизино письмо, потом еще одно. Выругался, со стоном растер ладонями лицо. Попробовал вызвать Лизу. Та была онлайн, но сбросила отказ. Рэм попробовал еще.

— Рэм, к съемке готов? — донесся с площадки голос каскадера-постановщика Кости. Звук эхом разлетелся по коридорам и нишам гримерок. Сегодня никого кроме Рэма здесь не было: в дни записи трюков директор киноагентства, согласно правилам безопасности, удалял с территории всех лишних людей.

— Одну минуту, — пробормотал Рэм, и тут высветилось сообщение:

«Пользователь Lizz внес ваш контакт в черный список».

Он с досады стукнул ладонью по столу с гримом. Стол завибрировал, цветные скляночки, выставленные на нем аккуратными рядами, мелодично звякнули.

— Рэм? — вновь окликнул его Костя.

— Да иду я уже! — откликнулся Рэм, поднялся, и, натягивая на ходу китель, поспешил на площадку.

Костя, пожелтевший и сморщенный от табака, ранинга и витадробсов, а может и еще чего-нибудь потяжелее, принялся объяснять Рэму расстановку:

— Готов? Так, давай еще раз: сначала ты у нас будто бы идешь по карнизу дома. Смотришь только вверх и вдоль стены, иначе будет видно, что ты в метре от земли. Потом впрыгиваешь в окно. Гремит взрыв. Чтобы тебя не накрыло ударной волной... Эй, ты слушаешь?

— Отойди, — хмуро ответил Рэм, застегивая верхнюю пуговицу. — Работаем.