– Да, забыла сказать, – Эл подняла одну из ракушек и бросила её волшебнику – Вы не можете прикоснуться ко мне, но к тому месту, где лежит моя душа вполне. Кстати я немного порылась в твоей голове, Мик и понимаю, что это место по сравнению с тем, просто жалкая кучка воспоминаний. Так как у вас дела, вы достигли берега Ревущего моря, про себя могу сказать только то, что Вэст прекрасно жонглирует кеглями и ещё всем, чем можно и нельзя, в общем, ему здесь нравиться, а особенно ему нравиться то, что тут есть дартс, это его любимая игра, очень хорошо играет. Ну ещё ему очень нравятся фонарики, которые не надо не надо каждый раз зажигать огнивом и заправлять топливом. Он передаёт вам привет и просит что бы вы зашли к его родителям, когда подойдёте к Серому Замку. Они выращивают бимасу, самую дешёвую еду в Запределье, Зовут, по моему Элен и Фрит Намбус.

Волшебник, видимо, решил занять позицию слушателя и говорить не собирался и поэтому говорить начал Мик

– Мы пересекли Ревущее море и едем на коне в сторону серого Замка, тэсы отделились от нас, они зайдут с другой стороны, но теперь – он искоса глянул на мага – Теперь Дик не может использовать магию, что бы колдун не засёк нас. На лошади едем уже три дня, скучно даже как-то, но Брут пришлёт нам воробья, когда они достигнут Синего Замка.

– Брут, серьёзно? – спросила Эл удивлённо.

Да, – подтвердил Мик, я видимо тебе раньше не говорил, но он у тэсов в генералах, я имею ввиду настоящих тэсов, а не тех, что мы закидали газовыми гранатами.

– Он лет на десять меня старше, а может и больше, ну и как он, – Эл действительно было интересно.

– Всё так же молод, но отнюдь не глуп, – волшебник впервые подал голос, а Мик уже решил, что он не двинется с места и не произнесёт ни слова.

– Не за долго до нашего появления Брут влюбился в принцессу Оранжевого Замка, но рассудок его не затуманился, он всё ещё лёгок на ногу и скор на удар, но уже начал седеть.

Эл вспомнила, каким Брут был тогда, когда они сражались с разбойниками, скорее всего он ничуть не изменился. Она бы ни за что не запомнила имён тех тэсов, да и всю битву тоже, но в тот день она видела сметь первый раз в жизни, поэтому хорошо запомнила того тэса, что так метко разил врагов ножами, а одного даже специально отпустил, ради распространения информации для других разбойников

А где мы? – спросил Мик, пытаясь подпрыгнуть и выглянуть из не осязаемой воды, но они находились на глубине в три метра, поэтому ничего не получалось.

– Мы на дне Тихого озера, – ответила Эл, а потом взяла в руку самую красивую ракушку и бережно очистила её от песка. Это самое прозрачное озеро во всём Запределье, здесь видимость та же, что и через воздух, мы находимся на холме в центре озера, раньше мы ловили здесь ракушки, а потом продавали через одного знакомого купца, – продолжала она – Я помню как мы брали крылья зари и я сбрасывала своих друзей на этот холм, мы делали так, потому что у нас не было лодки. Кстати, ты не потерял крылья, я не против, если они останутся у тебя, но не потеряй.

– Да, они у меня в кармане – подтвердил Дик – Я их использую, когда будет надо, как я помню, раньше через реку Тьму велось восемь мостов. Эл кивнула с усмешкой и сказала – когда вы подойдёте к замку, все мосты обрубят, будь уверен.

Река Тьма, что это за река, – Мик слышал это название в безмолвных рассказах Эл, но всё же хотел получить объяснение в живую. Это река, которая по пророчеству появится вокруг Серого Замка тогда, когда великая беда окутает Запределье и спадет тогда, когда эта самая беда уйдёт, то есть когда колдун сойдёт с трона и на него взойдёт кто-то другой.

МОРЯК

Наступило очередное утро в Запределье, серый оттенок травы стал ещё более заметным, но у Моряка был припасён запас бумаги, что бы вести календарь и судя по этому календарю, близилась зима, сложно будет этой зимой, а когда бывало легко. Зимы в Запределье бывали обычно короткими и холодными, очень холодными, с большим количеством снега и льда. Несколько дней тому назад Моряка покинул воробей, которого он раньше брал к себе на зиму. Воробей мог найти и собственное укрытие, но однажды он встретил Моряка и тот предложил ему прилетать зимовать к себе. В работе по дому воробей конечно помочь не мог, но зато он очень много болтал, а Моряк это любил, он помнил того воробья который провёл с ним в плаваньях целых двадцать пять лет, а этот напоминал ему того. Того воробья звали Орешек, а Этого он назвал Ворюга, за то, что воробей попытался стащить у него железную ложку, которой Моряк очень гордился. Но воробей просчитался и в результате был пойман за ногу, невероятно ловко и быстро. Так они и познакомились.

Совсем не давно глашатай от колдуна прошёл по его деревне и сообщил, что открыта охота на говорливых воробьёв. Потом один тэс чуть было не сбил жену Ворюги и тот прилетев к Моряку протараторил

– Тэсы с луками, арбалетами нас хотят убивать, мы улетим, улетим в тёплые края, в Оранжевый Замок, там, где колдуну не место. Там люди не сдались, прощай Моряк, спасибо тебе за еду и дом хладною зимою. И не успел Моряк ухватить его за лапу, как в тот раз, Ворюга спрыгнул на землю и включил «первую космическую» скорость, быстро-быстро перебирая ножками. В Запределье говорливые воробьи быстрее бегали, чем летали, да и делали они это только тогда, когда пешком было не пройти. Моряк только успел крикнуть вслед

– Не говори обо мне никому, слышишь, никому имени моего не говори, Ворюга! И воробей сдержал слово, даже когда тэс направил на него свой инопланетный пистолет, он сказал про всё и про всех, кроме Моряка, который пригрел его.

Моряк поднялся с кровати, сделал очередную короткую запись в своём календаре, а потом вышел на улицу

– Эх, где там Ворюга, да упадёт на него свет белой радуги, скучно без него, – подумал он, а потом пошёл обратно внутрь. Дом Моряка находился внутри огромного дерева, которое поднималось в верх, метров на сто. Толщина этого дерева поражала своей величиной, метров десять в диаметре. Когда-то давно, когда он уничтожил свой корабль, что бы не оставлять колдуну, этого дома в дереве ещё не существовало. После того, как он, с камнем на сердце, спалил свой корабль, он пошёл куда глаза глядят, шёл он долго, иногда охотился на диких кур, которые думали, что охотились на него, и выживал.