К тому времени я был уже довольно давно патентованным израильским специалистом в своей области медицины; давнишнее иррациональное ощущение, что денег нет, сменилось не менее иррациональным ощущением, что деньги есть и бросить иногда шекелей сорок – шестьдесят, а то и сто в пасть собственному чревоугодию представлялось грехом вполне простительным.
И тут я понял, что совершенно не в состоянии выбрать из всего этого богатства… Проклятая амбивалентность…
Прокурсировав вдоль прилавка минут пять, я в конце концов сломался и попросил томящуюся у весов продавщицу порекомендовать мне какую-нибудь рыбку… Девушка, словно сошедшая с полотна «Победительница соцсоревнования получает почетный вымпел райпищеторга», просканировала меня быстрым профессиональным взглядом и произнесла: «Вот макрель за четыре шекеля. Вам подойдет».
Тогда еще новая, американская жена Оля повезла меня в Москву знакомить со своими родными и близкими. Родные и близкие, как и в советские времена, продолжали работать, как папа Карло, так что мы общались с ними по вечерам, а днем бродили по городу.
Как-то мы зашли на ланч в открытое кафе где-то в центре. В меню среди прочего был заявлен неизвестный мне дотоле зверь – желтый полосатик, и я спросил официантку: «Девушка, а желтый полосатик – это кто?»
Она ответила довольно небрежно: «Ну, это рыбка такая копчё…», потом вдруг споткнулась на полуслове, посмотрела на меня внимательнее и добавила: «Fish».
Записи последнего атеиста
Каким-то образом мы засветились, хотя и живем далеко от ближайшего русского гетто, и к нам повадились ходить русскоязычные миссионеры свидетелей Иеговы.
Они приходят днем, когда я обычно на работе, так что обходится без кровопролития. Дверь открывает моя православная жена (тоже страдающая полной атрофией религиозного чувства) и указывает им на оставшуюся от предыдущей хозяйки мезузу, висящую последние пятнадцать лет на косяке двери вроде совершенно бесполезно. Миссионеры удаляются несолоно хлебавши. Но зато теперь мы знаем, зачем эта мезуза нужна.
Если же приключится опасность с иудейской стороны, то на кухне висит привезенная мною из Нью-Мексико икона со святым Себастьяном, покровителем поваров и кухарок.
Нет, господа, голыми руками нас не возьмешь.
Занудные мысли о медицине
Десять заповедей доктора Раскина
1. Доктор, не думай!
У пациента лихорадка?.. Ммм… я думаю, что… Не думай! Пойди и померь температуру, олух! Раздумье, а точнее, та его разновидность, которая на английском называется speculation, а по-русски, наверно, суемудрие, не заменяет такой тягомотный сбор данных.
2. Доктор, думай!
Хотя бы ради наслаждения самим этим процессом.
3. Доктор, будь стервью
Для стервей обоего пола характерно то, что они всегда получают то, что хотят. А что ты хочешь? Ты хочешь, чтобы медсестры, консультанты и администрация больницы сделали для твоих пациентов то, что ты считаешь нужным, и тогда, когда ты считаешь нужным, а не то и когда согласно их дурацким правилам. Так что не стесняйся. Цель оправдывает средства.
4. Доктор, не будь стервью!