— Этого хватит?

Агна взяла мою ладонь и сжала ее в кулак, накрыв монету моими собственными пальцами.

—  Это мой подарок. Хороша была бы у тебя тетя, если бы отправила тебя в замок в деревянных башмаках.

—  В замок? — глаза Ханнольта изумленно распахнулись. — Вы отправляетесь туда с визитом, мисс?

— Она будет там прислуживать, — ответила за меня Агна.

—  Мы и сами туда направляемся через несколько дней, — сообщил Ханнольт. — У нас покупает туфли одна из самых элегантных придворных дам. По десять пар за раз. Вот бы все мои клиенты так свободно распоряжались деньгами!

— Возможно, вы могли бы взять с собой Элизу?

—  С удовольствием. Она прибудет туда в целости и сохранности, можете не сомневаться.

Я думала, что тетя отвезет меня в замок сама, и когда она спихнула меня на башмачника, меня охватило горькое разочарование. Удастся ли мне не заблудиться среди этих массивных башен, если она не будет меня сопровождать? С присущим девушкам моего возраста эгоизмом я ни на секунду не задумалась о том, что у тети Агны могут быть веские основания избегать визитов в замок. Люди, побывавшие в услужении, часто весьма чувствительны к любым напоминаниям об их некогда низком положении, о чем мне еще только предстояло узнать.

—  Заранее сообщи мне день поездки, и я позабочусь, чтобы она была готова, — кивнула тетя Агна.

—  Вы прибудете в замок настоящей леди, — заверил меня Ханнольт. Ваши туфли будут не хуже обуви придворных дам, хотя, поговаривают, что туфли королевы инкрустированы бриллиантами...

От восторженного описания обуви королевы Ханнольт перешел к придворной моде, не обращая внимания на попытки Агны попрощаться. Я на мгновение подняла глаза на Маркуса, и он едва заметно улыбнулся. Ровно настолько, чтобы я заметила, как его темные глаза заискрились весельем, вызванным болтовней отца. Этого оказалось достаточно, чтобы я усомнилась в том, что он всего лишь немой сын башмачника.

За те недели, что я провела у тети Агны, я не ходила дальше ближайшей к ее дому лавки. В тот день, когда я вместе с Ханнольтом и Маркусом отправилась туда, где надеялась найти для себя новый дом, у меня было лишь самое туманное представление о том, что представляет собой замок. Да и оно основывалось исключительно на беглом взгляде, который мне удалось бросить на это здание, когда я явилась в город.

Я знала, что замок очень большой и хорошо укреплен. Но когда мы наконец вынырнули из лабиринта улочек Сент-Элсипа, я ахнула, увидев массивные каменные укрепления, дерзко расположившиеся на вершине холма передо мной. Толстые, сложенные из грубого камня стены, казалось, вырастают прямо из земли, с тем, чтобы окружить целый лес столь же массивных башен. За парапетной стеной с бойницами в небо вонзались башенки, немногочисленные узкие окна которых служили единственным указанием на то, что здесь живут люди. Эта громадина как будто навалилась на меня всей своей тяжестью, и у меня внутри все похолодело. Меня вдруг охватило острое нежелание входить внутрь. Я выросла на просторах, наполненных свежим воздухом, и никогда не задумывалась над тем, что значит жить в заточении стен.

Ханнольт и Маркус продолжали идти вперед и вскоре присоединились к сутолоке экипажей, повозок и пеших путешественников, поднимающихся по крутой тропе к замку. Усилием воли я стряхнула с себя это нелепое предчувствие опасности и бросилась догонять своих спутников. Я убеждала себя в том, что в мрачных стенах замка не может не скрываться удивительная роскошь, иначе зачем королю здесь жить? Хотя красота внутреннего убранства покорила меня очень быстро, мне никогда не забыть этой первой внутренней реакции. Большинство обитателей замка считали, что эти стены защищают их от опасности, но я сразу где-то в самой глубине души ощутила, что не все угрозы исходят снаружи.

Толпа людей медленно продвигалась вперед, к арке проездной башни, по обе стороны от которой стояли стражники.

— Сюда, — произнес Ханнольт, подталкивая меня перед собой и дергая Маркуса за руку.

Маркус держался отстраненно и смотрел прямо перед собой, как он делал с тех пор, как мы вышли из тетиного дома. Худощавое телосложение выдавало в нем юношу, еще не достигшего зрелости, но прямой нос и чистая кожа позволяли предположить, что он будет очень хорош собой. Густые темные, неровно подстриженные волосы падали на лоб зубчатой челкой, а глаза смотрели интригующе серьезно. Те немногие мальчишки, с которыми я была знакома в моей деревне, либо были хвастунами, либо ужасно стеснялись беседовать с девушками своего возраста. Никто из них не держался в моем присутствии с такой непринужденностью, как Маркус. Даже его молчание, которое поначалу вызвало у меня замешательство, теперь удивительным образом успокаивало. Болтовни его отца с лихвой хватало на двоих.

Ханнольт кивнул одному из стражников и снял с плеча тяжелый мешок. Развязав его, он начал любовно описывать каждую из пар обуви. Стражник с легким любопытством заглянул в мешок, а затем махнул рукой, сделав нам знак входить.

Мы вошли и оказались на просторном и чрезвычайно оживленном дворе. Все вокруг так бурлило деятельностью и шумело, что у меня разбежались глаза. Экипажи проносились так близко, что меня обдавал поток воздуха, а прямо передо мной столпились мужчины, хваставшие друг перед другом мечами. Слуги в королевских ливреях выкрикивали распоряжения группе рабочих, судя по их инструментам, каменщиков. Я посмотрела поверх голов толпы и увидела взметнувшийся в небо замок. Надо мной парила каменная громада в окружении четырех огромных башен, как будто охраняющих роящиеся внизу крошечные фигурки. Как хорошо я помню это мгновение, когда я впервые оказалась лицом к лицу с предметом своих грез! Я до сих пор способна как наяву ощутить мурашки, пробежавшие по всему моему телу, от макушки до кончиков пальцев на ногах. Я стояла на пороге новой жизни, объятая страхом, к которому примешивалось восхитительное предвкушение чего-то неведомого. От моих былых сомнений не осталось и следа. Мне не терпелось присоединиться к окружающей меня драме, сыграть в ней роль, пусть совсем незначительную, ощутив причастность к этому величию.