– Я не была частью этого! – пыталась заверить она меня. – Я только недавно вступила в группу!
Но она все знала. И ее участие также заключалось в наборе новых рекрутов – она вела его. Наши звонки также подтверждали то, о чем я подозревала с момента моего разговора с Марком: Кит знал о DOS и участвовал в нем. Я испытывала отвращение к пособничеству Лорен и ее готовности лгать.
Пришло время официально оборвать все связи. Я написала заявление об уходе и отдала его
исполнительному комитету в Олбани, чтобы оно существовало в письменном виде.
На тот момент вернуться спокойно к обычной жизни было невозможно. Я была намерена довести начатое до конца. Сказала Лорен, что она может взять на себя ванкуверский центр, но в это время мы с Ниппи советовали другим уходить из сообщества, и слухи распространялись быстро. Я сразу же сказала трем женщинам, которых называла рабами, что все отменяется и что я объясню все подробнее при личной встрече. Я ненавидела себя за то, что обманула их. Знала, что они будут злиться на меня, как я злилась на Лорен, но надеялась, что они поймут: я им никогда не врала. Лорен врала мне, а я делала то, о чем она просила, чтобы порадовать ее, чтобы она учила меня, и чтобы продолжать продвигаться по «Полосатому Пути». Я испытывала стыд за то, что отмахивалась от красных флажков в пользу обещания сестринства.
И чувствовала свою ответственность. Знала, что не сделала им ничего плохого, но заставила пройти через этот кошмар. Я принимала эту ответственность и теперь должна была помешать всему зайти еще дальше.
Я продолжила связываться со всеми женщинами, которых, по моему мнению, могли пригласить в DOS. Когда молва разошлась о том, что происходит на самом деле, – а это произошло быстро, – запись новых членов в ванкуверском
центре резко снизилась. Я отправилась на страницу в Facebook ПУР-сообщества в Ванкувере, потому что там мы все общались. Будучи администратором, я удалила Ники, Эллисон и Клэр и всех, все еще сохраняющих верность различным программам NXIVM, из подписчиков. Моя бывшая ассистентка Энжи уже воспользовалась своим старым логином и отменила будущие платежи наших членов. Одинокий храбрый жест, за который Клэр позже постарается привлечь Энжи к ответственности за мошенничество.
После столкновения Ниппи с Лорен на саммите, люди начали покидать программу еще до того, как мы оба вернулись в Ванкувер в начале июня. Почти все члены ванкуверского центра уже ушли. Большинство не знали о клеймении или в чем вообще проблема, но они почувствовали,
Но все еще было очень далеко от завершения. Я знала, что будут последствия. Они потащат меня в суд, разорят и начнут говорить обо мне ужасные вещи, очернять мою личность в сообществе, в котором более десятилетия состояли мои лучшие друзья. Я вспомнила кампанию по очернению Барбары Буше и Девятки NXIVM, так что понимала, нужно действовать осторожно. Я старалась действовать быстрее их.
Я не рассказывала о своем клейме. Все читали блог Фрэнка, так что в сочетании со словами
Ниппи, сказанными Лорен на парковке «Апропос», другим пурианцам было легче собрать воедино все происходящее. Я перенаправляла телефонные звонки Ариелле, одной из прокторов в Ванкувере, которая также была и моей хорошей подругой. Ариелла никогда не была главным вербовщиком в NXIVM, но теперь, испытывая отвращение из-за клеймения, она отлично справлялась с уменьшением количества членов сообщества. Она не давала никаких гарантийных материалов и с радостью рассказывала им обо всем происходящем. Ариелла стала моим рупором.
Она написала мне: «Можешь, пожалуйста, поговорить с Бет? Она должна переехать в Олбани и верить статье Фрэнка» – имелся в виду блог Фрэнка Парлато.
«Конечно», – написала я в ответ. Я как раз отвозила ребенка в ясли, но хотела убедиться, что Бет, интроверт и очень умный юный ученый, не переедет в Олбани.
– Я на работе, – сказала она, когда я позвонила. – Когда освобожусь, сразу тебе перезвоню.
Так она и сделала, и у неё было много вопросов. Я пыталась отправить ее читать блог Фрэнка.
– Но это же не может быть правдой, да? – спрашивала Бет. – То есть клеймение? Я же собираюсь переехать в Олбани, и это, черт возьми, страшно.
Ее вопрос просто взбесил меня:
– Черт возьми, Бет, тебе что, нужно увидеть мое клеймо?!
Она замолчала.