Водолазы, грохоча скафандрами, сбежали по ступенькам, немного оттеснили толпу, и стали по периметру лестницы.

Вновь запели трубы — выходилоо само Его Величество Король Многоземельный и как, только, силуэт монарха обрисовался на верхней ступеньке лестницы, чиновно — служивое стадо встретило его ликующими выкриками и шумом апплодисментов.

Король был облачён в белый бархат волнами охватывающий его фигуру, розовый широким пояс, вышитый жемчугом, опеленал необъятную талию, того же цвета бантики, охватывали ноги ниже колена, свисая над ослепительно белыми, тонкими чулками. Плечи величества укрывались под густыми локонами, обильно посыпанного пудрой парика, и даже чёрная густая борода Короля, вся была заплетена в аккуратные косички, с пропущенными через них, розовыми ленточками, а усы, напомаженные и завитые, торчали в стороны, как стрелки часов.

Король Многоземельный, медленно, исполненный чувством собственного величия, стал спускаться вниз, изящно переставляя огромные ступни в белых туфлях с бриллиантовыми пряжками, а следом за ним, по ступеням плыла королевская мантия из горностая, нежно — белая внутри и цветочно — розовая с лицевой стороны.

Его Величество, под несмолкаемые апплодисменты, остановилось на середине лестницы, весь в белом, на мраморе, он окинул суровым взором толпу, внущая благоговейный трепет этим лизоблюдам, алчущим объедков с королевского стола. Это была дань традиции. Сейчас Король должен показать трость, которой будут избиваться игроки. На каждые игры новая трость заказывалась у самых лучших заграничных мастеров, не жалелось никаких денег, ибо Король не мог унизить лучших своих подданных, попортив им шкуры недостаточно дорогим орудием.

И вот настал животрепещущий момент. Все замерли, всё стихло, и даже само время остановилось. Муки переживаний отражались на мясистых, алчных лицах гостей. Все знали, что прошлый год выдался тяжёлым, невиданная засуха поразила королевство, почти весь уражай погиб на полях, осенью, с большим трудом собрали какие-то крохи и, тотчас, продали за рубеж. Начался голод. Зимой население грызло кору, а по весне перешли на травку, но к середине лета и она кончилась, и, если бы, не гениальность Короля Многоземельного туго бы народцу черновому пришлось. Но монарх издал эдикт повелевающий всем боярам разобрать молодых холопских девок по гаремам, сим препятствуя размножению новых голодных ртов, да и сами девки здорово обрадовались. Вторым же эдиктом Король велел всей черни, проживающей вблизи границ королевства, оную границу пересечь и искать себе счастья в иных государствах. Но главным орудием в борьбе с массовым голодом, должна будет стать пробирка из далёкого Китая, которую мудрый монарх заказал почтой, а в той пробирке закупорен вирус, и когда Король этого вируса на холопов спустит, те повымирают, а мёртвые, как известно, в продовольствии не нуждаются. Но, к сожалению, путь из Китая не близкий и когда прибудет та пробирка — неизвестно, а дорогостоящая трость нужна, уже, сегодня.

Так удасться ли Его Величеству преодолеть бурю невзгод? Сможет ли он противостоять несчастью? Изыщет ли средства? Никто не знал ответа на эти вопросы.

Король держал драматическую паузу. Нервы собравщихся были на пределе. Его Величесво незаметно сунуло правую руку под мантию, продолжая стоять как изваяние, и, только, на его устах заиграла саркастическая улыбка. И когда напряжение достигло апогея, Король Многоземельный резко вскинул над головой правую руку. Толпа ахнула.

В руке Его Величество держало новенькую, длиной в локоть, трость, с шафтом целиком вырезанном из слоновой кости, исполненом в форме ствола дерева, вокруг которого обвивалась змея, венчал трость бриллиантовый набалдашник в три тысячи карат.

Толпа восхищённо заревела, загоготала, завыла, заблеяла. Да, получить по морде такой тростью — это честь, это признание высокого положения. Больно, конечно, зачастую травматично, но это ничего, за это можно будет отыграться на холопах, вернувшись в имение, дать какому-нибудь из этих бездельников сапогом в рыло, да так, что, враз, шесть зубов выбить, тут и самому полегчает, а коль невтерпёжь, до родового гнезда добираться, невдалеке от королевской резиденции хуторок есть, можно, на кортежах, не сбавляя ходу, влететь, да попередавить всех как крыс, а хатки ихние, убогие, позжигать. Короче, душу отвести, способы имееются, всё же двадцать первый век на дворе — эра высоких технологий. В былые времена, что бы ухайдокать с десяток душ черни, приходилось изрядно повозиться, а нынче, хвала Бенцам, Фордам и прочим, сел на коня четырёхколёсного, разогнался и в мгновенье ока, целую ораву, на тот свет спровадил. Жить стало лучше, жить стало веселее.

Толпа ликовала. Король Многоземельный обводил подданных — прихлебателей победным взором, особо не задерживая взгляда на их блиноподобных лицах, неотличимо одинаковых, исполненных показной преданности, как вдруг, ему показалось, что помеж гостей затесалось какое-то грязное пятно, резко контрастирующее на фоне брендовых костюмов от Шанель, Версаче, Дольче Габбана, и Атолини. Король навёл глаза на резкость и, действительно, сквозь толпу протискивалась нищенка, в грязном, ободранном платьице.

Кто пустил? Кто дозволил?

Но не успел Его Величество и глазом моргнуть, как нищенка, добравшись до оцепления из водолазов, ловко поднырнула меж ними и бросилась по лестнице к нему.

Великое Величество хотело было бежать, но запуталось в складках мантии, и шлёпнулось задом на ступеньку. Нищенка в два прыжка оказалось у ног Короля и тот, уже, зажмурился, ожидая покушения, но вместо того что бы пырнуть монарха кинжалом или как иначе повредить августейшему организму, нищенка, опустилась на колено, и поставила перед Королём какую-то чугунную громаду, а сама так и замерла не поднимая головы.

Тут, наконец, налетели водолазы. Они были в полной растерянности Из-за того что сегодня им довелось держать оцепление против таких людей, только десятерым из которых было должно всё население королевства, что оно регулярно, три дня в неделю, и отрабатывало. Естественно ни о каком жёстком поведении, когда приходится иметь дело с такими синьорами, не могло быть и речи, чем и воспользовалась, внезапно прорвавшая оцепление нарушительница.

Водолозы в своих тяжёлых скафандрах никак не могли поспеть за быстроногой прохвосткой и та, смогла настичь Его Величество. Те же водолазы, которые стояли, по обе стороны лестницы, были обращенны лицами, в стороны, и ничего не видели в своих иллюминаторах. Но, уж, когда дюжина водолазов из оцепления настигла нарушительницу, склонившуюся перед Королём, и они смогли разглядеть, что это всего лишь обычная нищенка, тут уж, они не сплоховали и показали, что хлеб свой едят не зря. На склонённую спину и голову обрушился шквал ударов дубинками. Водолазы окружили нищенку и, побросав, мешавшие в этом случае щиты, охаживали её по первое число.

Принцесса оказалась в одном шаге от окончания своей истории и жизненного пути, ибо королевские водолазы отличаются крайней исполнительностью и качеством работы, и если, уж, взялись кого лупить, то не останавливаются, покуда побиваемый не испустит дух, но Принцессу спас её муж и благодетель Король Многоземельный.

Его Величество, пыталось вытащить подол мантии из — под пяток, когда подоспели водолазы и взялись за работу. Их дубинки так и рассекали в опасной близости от королевской особы. Король хорошо знал своих архаровцев, в пылу они могли задеть и его самое, даже не заметив, тем более скоро у них запотеют стёкла иллюминаторов, и они, вообще, перестанут кого-либо различать. Водолазы с заплывшими глазами — дело, конечно, хорошее, когда спускаешь их на чернь, но тут под раздачу мог попасть сам монарх.

Его Величесвто обернулось, высматривая герольда, тот стоял на верхней ступени лестницы с медным горном в руках. Водолазы, находясь в скафандрах, были лишены слуха, и обращатся к ним с просьбами остановиться было бесполезно, они были глухи ко всем мольбам. Призыв горна — единственное, что они могли расслышать, под своей бронёй.

— Труби отступление! — прокричал Король герольду.