В-третьих, есть вопросы, которые исходят не из невежества, а от заимствованного вами знания, – это самые худшие из всех вопросов.

Вопрос, который исходит из невежества, невинен, обладает чистотой. Это незагрязненный, неизвращенный вопрос, он показывает ваше мужество, ваше доверие.

Но есть вопросы, которые исходят из заимствованного вами знания. Вы много слышали, вы много читали, вы получали информацию от родителей, учителей, священников, политиков, всевозможных демагогов, всевозможных претендентов на знание – и вы собирали весь их мусор.

Один мой саньясин прислал мне прекрасный подарок: очень красивую, художественно исполненную корзинку для ненужных бумаг с запиской: «Ошо, если ты считаешь, что мои вопросы – просто мусор, бросай их в эту корзину. Ты можешь не отвечать на них».

Вопросы, исходящие из знания, – это мусор.

Вы ничего не знаете о Боге, о Вселенной, вы ничего не знаете о душе, реинкарнации, будущих и прошлых жизнях. Все, что вы знаете, – это просто слухи. Люди вокруг вас болтают, а вы собираете всевозможную информацию, которая кажется вам важной. Почему она кажется вам важной? Она кажется важной потому, что она прикрывает ваше невежество. Она помогает вам чувствовать себя так, как будто вы знаете. Но помните, это «как будто» слишком преувеличено. Вы не знаете, это только как будто.

Все священные писания, все книги по философии и теологии следует объединить в одну категорию: «как будто». В них говорится о том, что совершенно неосуществимо, о чем их авторы ничего не знают, но эти авторы обладают красноречием и богатым воображением и способны создавать различные системы из ничего.

Вот почему ни один философ не соглашается ни с одним другим философом. И каждый философ думает, что он нашел именно ту систему, которая объясняет все в мире, – а все другие философы смеются над ним, они обнаруживают в его системе тысячи несоответствий. Но когда дело касается их самых, они совершают ту же ошибку: они претендуют на то, что именно их система является завершенной и больше не нужны никакие исследования.

И самое странное то, что именно эти люди очень проницательны в обнаружении пробелов в чужих теориях, но они не могут увидеть пробелы собственной системы. Возможно, они не хотят видеть. Ошибки есть, всякий другой может их увидеть; невозможно, чтобы они сами их не видели. Но они игнорируют их, надеясь, что их никто не заметит.

Все философии потерпели неудачу.

Все религии потерпели неудачу.

Вы несете в своем уме руины всех религий и всех философий, и из этих руин возникают вопросы. Эти вопросы бессмысленны, вам не следует их задавать. Именно эти вопросы показывают вашу глупость.

Но вопросы, возникающие из вашего невежества, подобны вопросам ребенка – они являются незавершенными, не очень возвышенными, но чрезвычайно важными.

Однажды Дэвид Лоуренс гулял в саду с одним маленьким ребенком, который все время задавал всевозможные вопросы. Лоуренс был одним из самых искренних людей этого столетия; из-за его искренности его осуждали правительства и священники, потому что он говорил только правду, не желал быть дипломатичным, лицемерным, не шел на компромиссы. И перед этим маленьким ребенком он проявил такую подлинную искренность, которую не проявляли даже ваши великие святые.

Ребенок спросил: «Почему деревья зеленые?» Очень простой вопрос, но очень глубокий. Все деревья зеленые – почему? Когда есть так много цветов, имеется целая радуга цветов: одно дерево может быть желтым, другое – красным, третье – синим… Почему же все деревья выбрали зеленый цвет?

На месте Лоуренса любой родитель, любой учитель, любой священник – кто угодно – сказал бы какую-нибудь ложь, например: «Бог сделал их зелеными, потому что зеленый цвет очень приятен для глаз». Но это было бы обманом, ложью, поскольку Лоуренс ничего не знал о Боге, он не знал, почему деревья зеленые.

На самом деле, этого не знает ни один ученый, который исследует деревья, хотя он может утверждать, что деревья являются зелеными благодаря определенному элементу, хлорофиллу. Но это не ответ для ребенка. Он просто спросит: «Почему они выбрали хлорофилл – все деревья?» Этот ответ его не удовлетворит.

Лоуренс закрыл глаза, задумался на минуту… Что же ответить этому ребенку? Он не хотел обманывать невинного ребенка, хотя вопрос был обыкновенным и сгодился бы любой ответ. Но вопрос возник из невинности, следовательно, он был очень глубоким.

И Лоуренс открыл глаза, посмотрел на деревья и сказал ребенку:

– Деревья зеленые, потому что они зеленые.