Тимур
Майя с закрытыми глазами стояла на барной стойке, двигаясь в такт музыке. Коротенькая футболка открывала взгляд на треугольник, что был прикрыт кружевными трусиками. А изгибы ее тела перекатывались каждый раз, когда она меняла позу.
Она положила ладошку на голое бедро и медленно начала подниматься рукой по своему телу. Так медленно…словно уже видела меня, видела и дразнила. Футболка поползла вверх под ее рукой, открывая полный взгляд на кружевные трусики и плоский живот.
Член в штанах болезненно дернулся, упираясь в ширинку брюк. И когда я разглядел на ней свою футболку, мой мозг окончательно съехал с катушек. Она выглядела как самое желанное, самое сексуальное существо на этой планете.
Майя продолжала гладить свое тело, подпитывая мое возбуждение, и я ослабил узел галстука, потому что воздуха в комнате становилось катастрофически мало. Словно кто-то выкачал весь кислород насосом.
Глаза налились диким желанием, вены просто вскипали от возбуждения, а яйца болели так сильно, что казалось лопнут от такого напряжения. Я сжал каменный член в руке и на секунду закатил глаза в диком в наслаждение, но резко вздрогнул услышав оглушительный вскрик Майи.
— Давайте поднимем бокалы, за горячо любимого, за столь уважаемого… — и тут Майя распахнула глаза, — Ой, Тимурчик…чик…чик-чирик, — и громко разразилась смехом от собственной шутки.
Я подождал пока она успокоиться, а заняло это слишком много времени для неудавшейся шутки, и двинулся на нее.
— Вечеринка закончилась, — прорычал я, грубо скидывая ее с барной стойки за локоть.
Она вскрикнула, шлепнув по моей руке ладошкой.
— Зачем ты такой грубый? — по-настоящему обидчивым голосом спросила Майя, растирая локоть от боли
Она что действительно обиделась? А я то думал, что наша мисс "Я все могу, от*ебитесь", и вовсе не знает такого слова, как обижаться.
— А нахрена ты заставляешь меня быть грубым? А! — вскрикнул я, выталкивая ее хрупкое тельце из кухни.
— Плохой день, да? — я так и замер, боясь, пошевелиться, и лишь до боли продолжал сжимать ее локоток.
Мы прожигали друг друга глазами. Но взгляд Майи впервые за все это время был другим…
Я всегда видел в ее глазах либо ненависть, либо страсть. Но еще никогда я не видел в них беспокойства…она словно по-настоящему волновалась за меня. И мой взгляд машинально стал мягче, я просто залип на ее лице, глазах…и таких бархатно-мягких губах.
И подушечку пальца вмиг неприятно закололо, потому что я все еще помнил, как гладил ее манящие губы.
Майя аккуратно положила тёплую ладошку на мою щеку и нежно…черт, слишком нежно погладила меня по щетинистой коже. И я прикрыл глаза, задыхаясь от этого момента.
Кожа лица невероятно горела, посылая заряды импульса по всему организму, словно ток. Кровь начала закипать, а сперма ударила в голову диким возбуждением. Внутри поднималось такое желание…словно трех метровая волна, грозящая затопить все в округе.
— У меня тоже бывают плохие дни, Тим, — после ее "Тим" я больше ничего не слышал. Моё имя слетело с её губ, как что-то привычное, родное. И я необратимо быстро стал уходить от реальности, а Майя все продолжала, — главное не расстраиваться и не выпускать свою агрессию на других. Понимаешь?