Вечер проходил хорошо, не считая моего члена, что практически весь вечер был в боевой готовности. После встречи с Алиной я уже не мог успокоить свое тело. Организм уже был в предвкушение жёсткого траха, с последующей после него разрядкой. И мне пришлось приложить неимоверные усилия, чтобы не подскочить сейчас с места и не утащить Алину в туалет. Где я бы нагнул ее раком и жёстко вторгся в ее горячее, истекающее соками лоно. Чееерт!

Под конец вечера к нам пожаловали основные конкуренты отца, которых между прочим никто не приглашал. Это что еще за хрень. Елецкий был бывшим лучшим другом отца и теперешним конкурентом. Потому что в бизнесе не может быть друзей и теперь они собачились друг с другом не на жизнь, а на смерть.

Сразу же поднялся со своего места и направился к ним. Глаза уже налились злость, в предвкушении очередного конфликта.

Заметив подходившего к ним меня, Елецкий развёл руки в разные стороны и уж слишком дружелюбно заулыбался.

— Здравствуй, Тимур, — полюбезничал он.

Но я даже выражение лица на дружелюбное не сменил, что уж говорить об улыбке.

— Обойдёмся без фальшивой любезности, — процедил я сквозь зубы, — вам здесь не рады и если вы заблудились, я с радостью укажу вам дорогу на выход.

Вся доброта в миг испарилась с его лицо, оставляя за собой лишь такую же пылающую искрами неприязнь.

— Я лишь пришёл поздравить бывшего друга, Тимур, — пытаясь сдержать злость, ответил Елецкий.

Я оскалился от абсурдности его слов. Этот ублюдок что-то задумал. И хватило же, блять, наглости явиться сюда!

— Вас проводят на выход, — и подозвав своих ребят, я развернулся, собираясь уходить.

— Слышал, ты девчонку какую-то дома держишь, — я замер, напрягаясь всем телом от его слов.

Развернулся к нему лицо и мои глаза застелила чёрная пелена злости. Дыхание участились и я до хруста сжал кулаки, чтобы не заехать по его противной роже. Подошёл к нему ещё ближе и прорычал.

— Откуда такая информация?

— У меня свои источники, Тимур, — с усмешкой заключил Елецкий.

— Не наживай себе врагов, Елецкий, — я приблизился к нему ещё ближе и продолжил так, чтобы слышал только он. — И впредь открывая свой рот, думай на кого ты его открываешь. А то проснёшься еще в один прекрасный летний день без языка. А может и вообще не проснёшься. Кто его знает.

И отошёл от него на несколько шагов, скалясь как хищник. Его глаза налились жгучей ненавистью. Я знал, что вывел его. Именно такой реакции и добивался.