— Золото… Золото… Не так-то это легко, сразу напасть на золото. Ведь пассажиры тонущих пароходов спасают прежде всего золото… Гибнут их жены, их дети, но золото они тащат с собой… Я служу двадцать пять лет водолазом, а за это время выудил всего одну монетку в сорок су да серебряные часы, которые я нашел в одной каюте…
Он хотел сказать еще что-то, но Менгам впился в него своими глазами-буравчиками, и Корсен сразу смолк.
Вечером я сидел один на палубе. Ко мне подошел молодой матрос, Кольфас, и проговорил заискивающе:
— Послушай, Даниэль, ты, кажется, дружен с хозяином. Так как-нибудь, при случае, скажи ему: «Кольфас — наш».
Я посмотрел удивленно. Матрос продолжал, понизив голос:
— Ты понимаешь, ведь Корсен врал, конечно, когда говорил, что за двадцать пять лет не нашел на дне ни песчинки золота. Вздор. Золото они находят, но, когда они лазают за золотом, то об этом не знает ни одна живая душа. Это делается тайно… Они боятся, понимаешь? Ведь золото — хмель. Оно опьяняет… А в пьяном виде мало ли что могут натворить молодцы на «Бешеном». Так вот ты и скажи Менгаму, что, мол, Кольфаса нечего бояться… Он не выдаст… Пусть они в следующий раз возьмут меня с собой…
Матрос говорил шепотом, поминутно оглядываясь. И я, зараженный этой таинственностью, тоже прошептал: «Возьмут тебя с собой?.. Куда?»
— Почем я знаю куда. Может быть, на поиски «Друмонт Кестель»… Знаешь, заокеанский пароход. Он шел с грузом золота из Трансильваля и затонул у Зеленых Камней. Он был набит пассажирами-миллионерами… Там в каждой каюте золотые клады… Если туда спустится водолаз, то он захлебнется в золоте… Пусть они возьмут меня с собой… Я не выдам их…
Он дрожал, как будто его била лихорадка.
Я спросил совсем тихо:
— А Менгам знает, где затонул этот пароход?
И еле расслышал в ответ:
— Это тайна… Но ключ от нее у Менгама в портфеле… И к портфелю подбирается Луарн.
ГЛАВА IV. Нет дыма без огня
Чего папаша Менгам совершенно не выносил, так это намеков на то, что на дне океана можно найти кое-что получше остова старых погибших кораблей. Достаточно было ему услышать хотя бы какую-нибудь шутку на эту тему, как он тотчас же свирепел и, заложив руки в карманы, покачивался на каблуках, кидая отрывистые вопросы:
— Золото? В океане? На дне? Сокровища? Может быть, клады?.. Тьфу! Идиоты!
И тотчас же уходил.
Но, однако, не только весь экипаж «Бешеного», но и все население Уэссана, где опять стоял «Бешеный», отлично знало, что папаша Менгам разыскивает именно золото и именно на дне океана. Правда, все островитяне и сами были объяты этой золотой лихорадкой и жаждой разбогатеть благодаря какому-нибудь кладу, который они мечтали найти на дне морском.
По всему острову ходила легенда, передающаяся из поколения в поколение, что какое-то судно, груженное золотом, затонуло именно в этих водах. Но, по указаниям одних, крушение произошло где-то вблизи острова Девы и Порсамской скалы, другие же, ссылаясь на какой-то документ, найденный якобы в морских архивах Бреста, утверждали, что судно затонуло у берегов Ламполя.
Но как те, так и другие были твердо убеждены в том, что Менгаму и его ближайшим помощникам отлично известно, где именно находится затонувшее судно и что ключ от золотого клада у них в руках.