— Что вы! Не стоит беспокоиться. Ну, уж если вам так хочется… подержите подсвечник, пока я…

Сэр Ричард обхватил обеими руками тяжелый подсвечник, а священник поднес к большой восковой свече маленькую горящую свечку, чтобы расплавить воск и приклеить отвалившийся кусок.

Он смотрел на старое, излучавшее доброту лицо и вспоминал, как этот священник еще совсем молодым приехал в Старборо, когда он был совсем мальчишкой.

— По правде говоря, — начал сэр Ричард, — я тоже пришел сюда за помощью. Я не ожидал встретить здесь вас. Мне хотелось… как бы это сказать… поразмышлять над могилами моих предков. У меня серьезные неприятности.

Священник, не поднимая головы, промолвил:

— В самом деле? Мне очень жаль, сэр Ричард. Вот никогда бы не подумал, ведь вы всегда отличались безупречным поведением.

— Вы неправильно меня поняли, — сказал сэр Ричард. — Причина моих трудностей не во мне.

А разве это так? Конечно, ему не могли вменить в вину тот короткий эпизод, случившийся с ним однажды летним жарким днем, когда он встретил Элси, собиравшую землянику, и то лихорадочное мимолетное чувство, охватившее его молодое горячее сердце.

— Твое семя — драгоценно, не расходуй его бездумно, — жестко внушал ему отец. — Ты не только мой сын и наследник. Ты — наследник благородного рода!

Если бы его отец не получил на войне множество ран и у него были бы другие сыновья, он, возможно, не говорил бы так. Но поскольку Ричард был единственным сыном, то к нему относились как к принцу крови — единственной надежде продлить свой род. Возможно, у Ричарда была бы другая молодость — не такая взрывная, не такая бурная, — если бы отец не давил на него с такой силой, подчиняясь своим амбициям.

— Каковы бы ни были ваши заботы, — сказал священник, — я буду рад вам помочь. Ну, теперь будет держаться. Ставьте ее осторожно, прошу вас, пусть воск затвердеет хорошенько. А мы тем временем пойдем на хоры, сядем там на скамью, и вы, сэр Ричард, расскажете мне все, что вас тревожит…

Но сэр Ричард уже направился к гробницам Седжелеев. Он долго всматривался в каменный профиль Уильяма, вырубленный в центре ниши. Его достойный предок был облачен в доспехи рыцаря, а его каменные руки были сложены перед грудью в молитвенном жесте, хотя в жизни он больше был воином, чем святошей, а по семейным преданиям — еще и возлюбленным королевы.

— Я чувствую свою ответственность за замок, — медленно растягивая слова, объяснил сэр Ричард, глядя в лицо Уильяма, оставшееся высокомерным даже после смерти. — Да, я отвечаю за замок, за землю, за людей, ее обрабатывающих. Они надеются на меня так же, как их предки надеялись на моих. Но случилось так, что я не смогу больше содержать мое королевство.

Священник, следующий за ним по пятам и тоже остановившийся у могилы, скрестив руки на груди, сказал:

— До меня дошли разговоры о ваших трудностях, сэр Ричард, но я думал, что это сплетни.

— Хотел бы я, чтобы это было так! К несчастью, все гораздо хуже. Необходимость принуждает меня продать замок, чтобы спасти земли. Другого выхода нет. Один американец хотел было его купить, но…

Он прервал свою мысль. Священник поднял голову и сказал:

— О! В самом деле, американец? А что же власти? Разве они не могут…

— Власти предложили мне превратить замок в тюрьму или атомный завод. Я не могу этого допустить. Замок является сокровищем, которое мне доверили, и мне мучительно больно, что я не могу его спасти. Если бы у меня был наследник… Но у меня его нет. Мое существование заканчивается… гибелью моего наследственного королевства, если можно так выразиться. Мои подданные вложили в меня всю свою надежду, а я не смог…

Есть одна история… очень странная… подобно всем легендам о старинных замках.