Да, в Древнем Египте это было модно.

Нет, эта мода наверняка не вернется, хотя звезды сцены пытаются раздеться все больше и больше.

Я пихнула Петрека, чтобы он был так любезен и перевел взгляд на ее лицо.

– Что значит ангелица? – Царица уперлась руками в бока. – Ты встанешь по другую сторону баррикад?

Из-за моей спины робко выглянул Азазель. Он пожирал Клеопатру взглядом, в особенности все ее округлости. Наряд из тюля тоже ничего особо не скрывал.

– Пока что я пытаюсь выжить, – тяжело вздохнула я. – Меня впутали во все это, и я не знаю, выйдет ли из этого хоть что-нибудь.

– Ясно. – Клеопатра расслабилась.

Она считала меня полной недотепой. Ее не удивило, что я не знаю, что происходит. Меня это тоже не удивило.

– Здравствуй, Клеопатрочка, – тихо проговорил Азазель, высовываясь из-за наших спин. – Ты выглядишь потрясающе.

– Естественно, – фыркнула она. – В конце концов, я самая красивая женщина во всем мире.

– Я скучал, – признался дьявол.

– Как-то ты не спешил меня навестить.

– Котик, я сидел в тюрьме. Ты тоже не мешкала и быстро нашла себе любовника…

– Котик, я должна заботиться о репутации. Я не могу быть одинокой женщиной…

Они оба сердились друг на друга. Наполеон многозначительно откашлялся и попытался схватить царицу за локоть, но она вырвалась из его рук. Она впилась взглядом своих черных миндалевидных глаз в Азазеля.

У-у-у… скоро дойдет до рукоприкладства…

– До скольких действует пропуск? – спросил дьявол.

– До полуночи, – ответила она.

– Значит, у нас есть еще несколько часов. Показать тебе Рай? – предложил он.

Клеопатра лучезарно ему улыбнулась. Она схватила Азазеля за руку и крикнула через плечо оставшемуся в одиночестве Наполеону: