– Мне послышалось? – холодный голос Клеопатры, словно кинжал, пронзил воздух.

– Разве это не прекрасная новость? – продолжал восхищаться Гавриил. – Виктория, как только умрет, станет нашей первой ангелицей, которая поможет обучить остальных кандидаток. Мы надеемся, что благодаря этому привлекательность Аркадии значительно возрастет.

– Гавриил, я и не подозревал, что ты будешь хвататься за такие дешевые уловки, – проворчал Сатана.

– Кто бы говорил, – парировал Архангел.

– Но мне-то можно! Я дьявол! Я всегда играю нечестно.

– Законы рынка, Люцифер. Это должно было произойти, чтобы мы не вышли из игры. Мы слишком долго придерживались традиций.

Сатана сердито постукивал пальцами по подлокотнику.

– Постойте-ка. Кто сказал, что Виктория после смерти попадет в Рай?! – Люцифер повернулся к Гавриилу.

– А кто сказал, что в Ад? – Архангел не остался у него в долгу.

Это и правда очень мило, что все так заботятся обо мне, но у меня было плохое предчувствие. Только бы в результате всего этого я не попала в Тартар…

– Может, увидим через семьдесят лет, а? – робко вмешалась я.

– А мы увидим, не сомневайся, – воскликнул Сатана. – Безобразие, он еще подкупает моих сотрудников…

– Тебе никто не принадлежит, – процедил Гавриил.

– А ты иди гладить щенков и слушать щебет птиц. Только это у тебя и получается, – буркнул себе под нос правитель Ада. – Ты совершенно не разбираешься в политике.

Они обиженно отвернулись друг от друга. Но как раз в политике Гавриил, кажется, постепенно начинал ориентироваться.

– Прекрасно. Раз уж мы все обсудили, то я больше не смею тебя задерживать, Сатана. – Архангел хлопнул в ладоши. – Спасибо всем, что пришли. Это был невероятно интригующий вечер.

Я медленно поднялась со стула. Поверить не могу, что это все. Никто не сотрет мне память? Никто не будет кричать на меня? Никто не будет на меня обижаться?

– Виктория Бьянковская! – пронзительный голос Клеопатры наверняка спугнул ранее упомянутых птичек с деревьев в радиусе как минимум километра.

Она подошла ко мне, волоча свою длинную юбку со шлейфом по полу. Юбка была на подтяжках. И все.

Да-да, это означало, что на Клеопатре не было блузки.