Впереди Драгин с катаной. За ним мы с Арисом в обнимку — муж по-прежнему сжимает в руке арбалет, а за спиной — как у эльфийского принца — кивер с болтами.

Замыкает шествие Глеб, который, как и положено безопаснику, цепко осматривает помещение, не выпуская из рук пистолета.

Мы проходим через массивную дверь и оказываемся… в гостиной. Здесь царят лофт и хай-тек, но, тем не менее, выглядит всё вполне уютно и по-жилому.

Злотских разводит руками:

— Вот, живу на работе.

И, несмотря на то, что он пытается бодриться, в тоне сквозит отчаянное одиночество. И сейчас я вижу перед собой лишь немощного старика, у которого нет рядом родных и близких. И иррациональная жалость колет сердце.

— Располагайтесь, — гостеприимно предлагает он. И мы рассаживаемся по кожаным диванам.

Тут я уже буквально висну на Арисе. Он, как обычно, собственнически обнимает меня, крепко прижимая к себе. Пряча в надёжных родных объятиях.

Мне так хорошо и спокойно. Все страхи и волнения, вся злость отступают и деваются куда-то.

Старик смотрит на нас почти с умилением. Складывает руки домиком на уровне губ и говорит:

— Я намерен рассказать вам сказку. В ней, как обычно, будет и намёк, и урок. Готовы услышать?

Дружно киваем — жалко, конечно, что опять всё иносказаниями, а не напрямую.

Злотских опускает руки на подлокотники кресла, окидывает нас хитрым взглядом и начинает:

— Жили-были два друга…

Заметив наше внимание, Злотских довольно улыбается и продолжает:

— Они заботились друг о друге, пожалуй, даже сильнее, чем некоторые родные братья. И всё время тосковали, что не связаны узами родства. Уж не знаю кому именно из них, а может — обоим сразу — пришла идея, что если природа не наградила их кровным родством, то они должны сами устранить это недоразумение. В общем, не придумали ничего лучше, чем поженить детей. У одного из них уже подрастал десятилетний сын, у другого — только родилась прелестная дочурка. Вот они и обручили своих отпрысков.

Чувствую, как у меня за спиной напрягается Арис:

— То есть, — недобро хмыкает он, — двое учёных, которые вроде бы должны прогрессивно мыслить, повели себя… как в ретрограды? Вы знали об этом?

— Знал, — подтверждает Злотских, — и не оправдывал. Сразу говорил — будут последствия. Дети могут заупрямиться. Банально не понравится друг другу. Это неправильно — решать за кого-то.

Хохочу. Пусть это непристойно и слегка хамски, но… Человек, который спокойно пошёл на то, чтобы подсадить моей матери не пойми кого, говорит сейчас о выборе и свободе воли.