Она пыталась обосновать свою увлеченность Хансу Ребке, когда тот вернулся с полифемом.

— Дари, во Вселенной все уникально, — прервал ее он, почти не слушая. — Мы вылетаем. Дульсимер обещает доставить нас туда за два дня. Нам нужны любые сведения, какие ты только сумеешь откопать.

— Важны ведь не сведения, а их сочетание…

Но он уже спешил к грузовым трюмам, и фраза повисла в воздухе.

Теперь в иллюминаторах мерцала Свертка, а Дари продолжала заниматься тем, что Хансу Ребке казалось пустопорожним теоретизированием. Вокруг нее, занимая все плоские поверхности наблюдательного отсека, высились горы распечаток. Нельзя сказать, что данных о Свертке Торвила было мало. Сотни кораблей бороздили ее окрестности. Около пятидесяти заглянули внутрь, и четверть из них вернулась, чтобы поведать об увиденном. Но эти сведения никогда не пытались объединить и систематизировать. Когда Дари читала старые рапорты, анализируя приведенные в них результаты измерений и наблюдений, ей начинало казаться, что Свертка представляет собой что-то вроде гигантского теста Роршаха. Все исследователи описывали скорее свое видение реальности, чем физический объект.

Единодушны они были лишь относительно пяти-шести фактов. Никем не оспаривалось положение Свертки на территории Сообщества Зардалу. Она находилась в районе с поперечником примерно в два световых года и состояла из тридцати семи элементов. Каждый имел свои характерные особенности, но компоненты произвольно выбранной пары могли мгновенно и беспорядочно меняться местами. Корабли, побывавшие внутри Свертки, подтверждали, что эта взаимозамена отнюдь не какой-то оптический эффект. Два звездолета, вошедшие в Сверчку в одной точке, были захвачены этим процессом и вышли обратно совсем в другом месте. Их капитаны сходились во мнении, что это перемещение произошло мгновенно и совершенно не повлияло на состояние корабля или команды. Все исследователи приводили этот случай как доказательство того, что Свертка обладает макроскопическими квантовыми свойствами беспрецедентного масштаба.

На этом единодушие кончалось. Некоторые корабли сообщали, что полет к Свертке на субсветовой скорости от ближайшего узла точки Бозе-сети, находящегося на расстоянии одного светового года, занимает пять лет по корабельному времени. Другие обнаруживали, что находятся на краю Свертки, всего через два-три дня путешествия.

У Дари имелось собственное объяснение этой аномалии. Чудовищные искажения пространственно-временного континуума происходили, как правило, внутри или около Свертки. Определенные маршруты могли сокращать или, напротив, увеличивать расстояние между одними и теми же точками. «Быстрые» подходы к краю Свертки можно было свести в карту, хотя никто и никогда этого не делал. Маршрут, занимающий два дня, обнаружил один из побывавших в Свертке кораблей, все остальные пользовались им, не вдаваясь в подробности.

Когда Дари приступила к изучению внешней геометрии Свертки, она поняла, почему этого не сделали раньше. Континуум этой области на поверку оказался невероятно сложен. Расчеты его метрики потребуют массу машинного времени, хотя задача не казалась неразрешимой. И вот теперь, составляя программу. Дари ощущала смутное беспокойство. Чего-то не хватало. Она проглядела какой-то фактор, что-то очень важное и существенное.

Она давно взяла за правило прислушиваться к этим сигналам из в глубины мозга. Лучшим способом извлечь их на свет было поговорить с кем-нибудь о том, что она делает. Она отправилась в ходовую рубку, отыскала Луиса Ненду и стала рассказывать ему о своей работе.

Он прервал ее через тридцать секунд.

— Чихать я хотел на строение Свертки. Мы все равно туда залезем, найдем зардалу и выберемся назад целыми и невредимыми. Не ломай голову над этой ерундой, — бросил он и помчался в главный грузовой трюм, чтобы убедиться, что корабль Дульсимера «Поблажка» надежно закреплен, а эмбриоскаф снова готов к использованию.

«Дикарь!» — подумала Дари.

Чем он лучше Ханса Ребки? Нет смысла втолковывать им, что знания ценны сами по себе, что даже простое понимание имеет смысл. Что узнавать новое важно, и что именно абстрактное мышление — что бы ни говорили Ненда, Ребка и иже с ним — отличает людей от животных.

Погруженная в эти мрачные мысли, она снова занялась изучением внешней геометрии Свертки. Можно ли объяснить в геометрических терминах другие различия, о которых сообщали предыдущие экспедиции? Все наблюдатели, приближавшиеся к Свертке, утверждали, что Свертка возникала перед ними внезапно. Сначала вам не на что смотреть, но еще мгновение — и она уже перед вами. Рядом. Половине подлетающих кораблей Свертка представлялась пучком светящихся щупалец с тридцатью семью узлами. Другие видели тридцать семь светящихся сферических областей, нечто вроде расплывчатых разноцветных солнц. С полдюжины наблюдателей сообщали, что единственное свидетельство появления Свертки — «дыры» в пространстве, тридцать семь темных пятен на звездном фоне. Два кекропийских корабля, команда которых не воспринимала электромагнитное излучение и полагалась только на приборы, преобразующие свет в высокочастотные звуковые сигналы, также «видели» Свертку… как тридцать семь бархатистых объектов округлой формы.

Дари считала, что все это можно объяснить геометрическими свойствами региона. Пространственно-временные дислокации внутри и вокруг Свертки влияли не только на расстояния до нее. Они меняли характеристики испускаемых ею пучков света. В зависимости от угла зрения, некоторые расплывались, другие гасли из-за интерференции. Сейчас она видела узор из светящихся, похожих на белых червяков щупалец, но если бы «Эребус» приближался к Свертке иным маршрутом, она увидела бы что-нибудь совершенно другое. И ее карта окрестностей Свертки может быть продолжена внутрь на основе ее оптических характеристик.

Дари запустила новую серию расчетов и погрузилась в размышления, мрачно глядя сквозь прозрачные стены наблюдательного отсека на причудливый космический «пейзаж». Ее настроение менялось так же непредсказуемо, как и сама Свертка. Она чувствовала себя то раздраженной, то взволнованной, то виноватой, то самой умной.

Но до главной загадки — Дари была в этом уверена — она так и не добралась. И в ней нарастало беспокойство.

Появление в наблюдательном отсеке Каллик, с одной стороны, было весьма некстати, а с другой — напомнило Дари, что на борту «Эребуса» не только она знакома с высшей математикой.

Маленькая хайменоптка вплыла внутрь и робко остановилась рядом с Дари. Та вопросительно подняла брови.