Глава 4
О месте для мести
…Видела дом,
Далекий от солнца,
На Береге Мертвых,
Дверью на север;
Падали капли
Яда сквозь дымник;
Из змей живых
Сплетен этот дом.
Там она видела —
Шли через потоки
Поправшие клятвы
Убийцы подлые…
Ольбард стоял на корме «Змиулана» рядом с Диармайдом. Тот с привычной легкостью поворачивал тяжелое кормило, рукоять которого его ладони отполировали до блеска. Ветер трепал черные волосы ирландца. Лицо его было суровым, но в глазах, таких же синих, как и у самого Ольбарда, застыло мечтательное выражение. В отличие от большинства воинов, Диармайд знал, что главной целью похода была вовсе не месть. Когда-то давно князь обещал, что доставит ирландца домой. И теперь Ольбард Синеус держит слово.
Князь окинул взглядом закатный горизонт. Ему было грустно. За эти годы, что Диармайд О’Дуйвне ходил кормчим на его лодье, Ольбард успел сдружиться с ним. Они многому научились друг у друга, стали побратимами. И вот теперь близится пора расставания… Что ж, Диармайд заслужил счастье. Там, на Эрине, ждут его жена и сын, который еще не видел отца… Что же до мести… Ольбард не собирался биться со Стурри Трудолюбивым. Он знал, что тот не замышлял худого, и сражение после пира в зимовье оказалось случайностью, хотя и унесло много жизней. Боги отомстили Трудолюбивому руками русов за разорение храма Богумира. Князь чувствовал правду еще до того, как неугомонный Александр Медведкович передал то, что поведал ему сын Стурлауга, Хаген, перед своим отправлением домой. Мол, хотели в тот раз викинги просто потихоньку уйти, да кто-то на кого-то спьяну в темноте наступил… И началась сеча…
Ольбард Медведковичу верил. Князю еще ни разу не пришлось пожалеть, что он вытащил Александра из студеной морской воды. И тот в долгу не остался – не раз спасал князю жизнь. Медведкович умен, удачлив, храбр, и Дар у него… Одно плохо. Не заладилось у них с Буривоем… Князь сына любил. Не настолько, правда, чтобы изгнать неугодного наследнику удачливого воеводу… Однако если Александр сам попросится уйти, отказа ему не будет… Тем более что Ольбард
А со Стурлауга князь возьмет справедливую виру за своих погибших воинов. И Стурри заплатит. Ссориться с русами ему не с руки. Вот только… Уже не первый день чудилось Ольбарду, что он
Косматый очнулся от того, что больно ударился плечом о ствол какого-то дерева. Вначале ему показалось, что его все еще несет лавиной. Кусты и деревья пролетали мимо и снежная пыль клубилась вокруг их стволов и ветвей. Видбьёрн попытался ухватиться за них руками, но вдруг выяснилось, что он не может ими пошевелить. Более того – Косматый их не чувствовал. С великим трудом, извернувшись, он сумел посмотреть вниз и увидел, что руки его намертво привязаны к бокам толстой волосяной веревкой. И что его самого волокут по снегу, как тушу добытого на охоте кабана. А справа и слева бегут на лыжах какие-то люди в меховой одежде. Халогаландцы!
Внутри у Косматого все похолодело и сжалось. Сердце пропустило удар, а затем забилось неровно и сильно чуть ли не у самого горла. «Господи, спаси!» Видбьёрн прикрыл глаза и притворился, что продолжает пребывать без сознания: похоже, никто не заметил, что он пришел в себя. А может, этому просто не придали значения… Мысли метались в голове вспугнутыми птицами. Косматый понимал – его будут пытать! Сначала – чтобы выяснить, кто он, затем – чтобы узнать, куда он направлялся. Воин понимал и то, что рано или поздно он скажет все. Никакой, даже самый мужественный человек не сможет долго сопротивляться пыткам. Если, конечно, враги не станут спешить. Тогда у пленника появится шанс умереть раньше, чем они узнают у него что-то важное…