– Да, – сказала она с лёгким налётом насмешки, – вы действительно посмотрели на любовь с точки зрения трезвого разума, но – увы! – односторонне, как эгоист.

– Эгоист? Впрочем, возможно. Но эгоизм мой исходит из моего преклонения перед разумом. Варя. В мире нет ничего выше, прекраснее и священнее человеческого разума. В вас есть этот свет, и я люблю вас за это. Я не встречал равной вам.

Она чувствовала, как сердце её смягчилось, и этого начинала бояться. Большая, глубокая печаль наполняла её. Она словно гасла сердцем, как-то быстро старилась внутри, отказываясь от молодости и счастья.

– Вы не ошиблись? – спросила она медленно, избегая называть его по имени, избегая произносить слово «любовь».

– О, Варя! Все эти годы я восхищался вашим умом, характером, вашим одиночеством и силой! С кем я мог сравнить вас? Моё восхищение перешло в любовь: я хочу иметь вас для себя. Этот род очарования, такого рода любовь не пройдёт, не поблёкнет.

Он взял обе её руки и поцеловал их. Было что-то и молодое, и старческое в его словах и в этом роде восхищения женщиной.

– Итак, я сказал моё слово. Теперь скажите мне ваше.

«Кончать! Надо кончать, – думала Варвара. – К чему это малодушие?» Она отняла свои руки и, сделав большое внутреннее усилие, заговорила в холодном, сдержанном тоне. Голос её был ровен и бесцветен, глаза сузились, почти прикрывая зрачки. Она сидела спокойно и прямо, не касаясь спинки кресла.

– Я скажу вам приблизительно то же, что вы сказали мне. Как видите, мы оба относимся к типу людей, кто повинуется не страстям и увлечениям сердца, а страстям интеллектуальным. Как и вы, я до встречи с вами уже была обручена идее. Мой жизненный спутник – борьба за благо человечества. Мы оба не свободны, в строгом смысле слова, мы связаны. И если вы так преданы бездушным планетам и звёздам, – подумайте:, что вы им? что вам они? – если эти мёртвые тела и холодные пространства так дороги вам, то что же сказать обо мне, кто отдал сердце больному, гибнущему, голодному и униженному человеку, его горячим слезам и крови? Вы отдаёте часть вашего сердца планетам, а оставшееся от этого предлагаете мне. Я всё сердце отдаю своей работе – и мне нечего предложить вам. Мы плывём по разным течениям, по таким, которые не могут встретиться. Больше того, история будущего – за меня, и расстояние между мной и вами будет не уменьшаться, а возрастать. Разойдясь сейчас, мы избегнем возможных горестей в будущем. Это и есть голос трезвого разума. Последуем ему. – Её голос прервался; у ней перехватило дыхание, но она сказала всё, что было нужно. Она замолкла, всей своей силой воли подавляя волнение.

– Нет, какая умница! – воскликнул Сергей. – И как я восхищался бы вашим ответом, если б он не касался меня! Представьте, я предчувствовал, почти знал, что будет вашим ответом. Моя попытка показывает или слабость моего характера, или же силу моей любви. Но дайте мне закончить всё, что я предполагал сказать вам сегодня. В жизни вы встретите много мужчин, возможно, талантливых, сильных, возможно, с именем, с положением, с капиталом, но вы не найдёте такого, кто бы лучше понимал вас, ценил, для кого вы были бы более необходимы… и в старости…

– Позвольте, – перебила Варвара, – в жизни я не намерена «встречать» мужчин, я не жажду, чтоб меня ценили… Что же касается старости, жизнь революционера обычно коротка, она станет ещё короче в ближайшие десять лет. И – довольно. Но заметьте, – её голос прозвучал печально, – заметьте, о чём и как мы говорим. Вы читали романы? Настоящие любовники бросаются друг другу в объятия без слов, без условий. Прежде всего, первый знак любви – они забывают о трезвом разуме. Им некогда посмотреть трезво на свою любовь и на грядущую старость. Обнявшись, они перепрыгивают через пропасти, бросаются с мостов, кинжалами ранят соперников, ядом отравляют соперниц. Обилие аргументов в нашем разговоре сегодня не является ли доказательством, что мы не они, что наша жизнь не роман и ваша попытка лежит на фальшивом основании?

– Возможно, в ваших словах есть доля правды: мы не являемся обычной влюблённой парой. Поскольку ясно, что человечество стоит перед большими потрясениями, возможно, и любовь меняет свой облик, и мы с вами – первые ласточки той новой эры. Поэтому продолжим и логически закончим наше объяснение. Будущее – в простых словах: я уезжаю учиться в Германию на пять лет. Поженившись, мы бы поехали вместе. У меня достаточно средств на скромную жизнь для обоих. Мы стали бы жить в небольшом городке с университетом, давно имеющим мировую славу. Вас не увлекает мысль всецело отдаться науке, не имея никаких житейских забот?

– Старинный университет и жизнь без забот – большое искушение, но не для меня. Я не из тех, кто изменяет раз избранному пути.

Он хотел было взять её руку, но она быстро отдёрнула её.

– Поезжайте в Германию… учитесь. Не огорчайтесь моим отказом. Вы любите астрономию, она утешит вас.

Они стояли и смотрели один на другого, потом оба невольно улыбнулись и опустили глаза.

– Итак, расстанемся… – начал Сергей, – без обещаний? без писем?

– Не примите это за холодность… за враждебность, – заговорила она вдруг горячо и сердечно, но, спохватившись, изменила тон. – Не станем заканчивать наш разговор извинениями. Прощайте. Я – ваш друг, и теперь, и всегда. Это всё.

– В таком случае, прощайте, Варя. – И Сергей первый вышел из комнаты.

Она осталась одна. Она думала о важности этой последней минуты. Они расстались навеки.