– Ну, – кивнул Вадим.

– Я никому ее не рассказывала, только тебе. Мишка продал мне свою душу, да еще накинул сверху три тысячи баксов, чтобы тебя больше не было.

Вадик остолбенел:

– Как? Как не было? Что ты несешь? Какой Мишка? Что происходит?

Он бы разорвался на осколки, подобно гранате, если б вовремя не появились две юные нимфы и не скрестили руки на его голове.

– Остынь, – попросила Кобра. – Я понимаю, это не такая трогательная история, как сопли в коляске. А что делать? Поверь, я не могла устоять. Обожаю скупать падшие душонки. Я могу ими крутить, как вздумается. К тому же, три тысячи зеленых! А я люблю деньги – о-о-о! – без денег я чахну, Чапаев. Обожаю их считать, пересчитывать, складывать, умножать…

– Подошла бы ко мне – я бы дал тебе в десять раз больше, – сказал Вадим, оправившись от удара.

– Нет, Чапаев, нет, ты бы рваного рубля не дал бездомной цыганке. Это сейчас ты готов заложить весь мир, лишь бы кто-то вытащил тебя из пустыни, а позавчера ты б меня пинками прогнал. Я подхожу только к тем, кто реально готов платить.

– Миня был готов?

– Он созрел, – кивнула Кобра, и обратилась к нимфам: – Погуляйте, девочки, наш ангелок пришел в норму.

Убрав ладони с головы Вадика, близняшки покорно оставили дом, которого не было.

– Мишка, блин… – Вадим покачал головой – она стала удивительно легкой и ясной. Но особенно удивляло то, что он не испытывал к Мине никаких отрицательных эмоций. Только естественное коммерческое удивление: – Но откуда у Мини три тонны зеленых? Я не понимаю. В месяц я ему платил…

– Клювом надо было меньше щелкать, – перебила Кобра.

– Получается, он за год опустил меня на три тысячи баксов?

– Получается так.

– И что, он сразу взял и предложил тебе три тонны?

– Ну не сразу, конечно. Кто сразу отдаст бедной цыганке весь капитал? Сначала я рассказала, как исчез Ваня Хренов.

– Ваня в сейчас в Канаде.

– Этот валенок удобряет канадскую почву, – кивнула Кобра.

– Что с ним? Я знаю, он круто поднялся.