Вадима мгновенно пробрал приступ младенческого смеха.

– … Ну и кто же? – спросил он, нахохотавшись.

– Сережа.

– Угадала! – похвалил Вадим. – Что вы еще про меня знаете?

Девчонки не ответили. Вновь появился голос. Тот знакомый и мягкий голос, читавший об Элладе:

– О, у нас гость! Как спалось, Чапаев?

Вадим вынырнул из транса, в который его погрузили бесплотные нимфы, нехотя приподнялся и повернул голову. Перед ним стояла… цыганка лет тридцати. Красоты не писанной, если здесь вообще уместны эти слова. Он никогда не предполагал, что цыгане бывают неописуемой красоты.

"Да и цыганка ли ты? – подумал он. – … Ты такая же цыганка, как я – Вадя Полоцкий…"

По крайней мере, она себя таковой считала. Несколько разноцветных платков на ее плечах это подтверждали. Красный, желтый, зеленый, оранжевый, пурпурный, бирюзовый, – несоединимые цвета сочетались на ней в какой-то дьявольски совершенной гармонии и рождали впечатление, будто перед тобой – диковинная, избалованная птица редкостных кровей, случайно залетевшая из южных широт.

Вадим посмотрел на ее руки: идеальные смуглые пальцы, ногти, покрытые перламутром, куча браслетов на запястьях.

Он поднял глаза: наглое лицо вылеплено великолепно: богоподобные черты, завораживающие губы, нос Дианы, зубы такие, что ей бы зубную пасту рекламировать, а не косить под бездомную цыганку. На ушах висели тяжелые серьги, в каждом движении коричневой леди скользила точность силы и упоение властью.

– Принесите огня, – обратилась цыганка к девчонкам. – В этом доме слишком мало огня.

Нимфы, которые с момента появления смуглой дамы старались вести себя столь серьезно, что ни разу не улыбнулись, послушно поднялись с колен и удалились.

– Кто ты? – спросил Вадим.

– Кобра, – ответила цыганка.

Он усмехнулся:

– Значит, я питон.

– Ты лишь то, что ты думаешь.

Он не понял и посмотрел в ее глаза. Его хватило на две-три секунды – дальше никак. Эта пара черных маслин под ее ресницами временами превращалась в два накаленных уголька, и становилось не по себе.

– Между быть и хотеть, – продолжала Кобра, – только вера. Мы властны над всем, кроме веры. И без веры не властны ни над чем. Пусть на твоей ладони стоит весь мир, если ты ему не веришь, это всего лишь горсть пепла. Выкинь его и зачерпни снег, если ты в него веришь, – ты обретешь вселенную.