– Быстрее! Подошел второй корабль.
Родригес ввела курс и включила ускорители. Станция «Харон», атакующие корабли и хаос сражения на голографическом экране резко уменьшились.
Люсьен переключилась на один из орбитальных дронов. Удаляясь на большой скорости от главной базы Колониальных морпехов, они продолжали следить за развитием событий.
18. Генерал Пол Бассетт
В пылу сражения генерал Бассетт нашел время, чтобы удостовериться в благополучном вылете Джерарда Маршалла.
С приближением Ярости станцию покинули еще три корабля. Один из них, буксир, поторопился с запуском и подорвался в наносети, из-за чего на его борту погибли два морпеха. Понятно, что Бассетту это не понравилось. Другим было пассажирское судно с семнадцатью гражданскими, которые решили, что в космосе будет безопаснее. Экипаж принял такое же решение, и не во власти Бассетта было их удерживать. Судя по всему, им удалось покинуть станцию, и теперь они направлялись в глубь Солнечной системы.
Третьим был эсминец «Кин» класса «Скользящий», до этого пришвартованный к Центру управления на протяжении почти всего своего существования. Теперь он сражался с кораблями Ярости.
Получив сообщение о том, что опасность для «Хагена» миновала, Бассетт с облегчением вздохнул. Маршалл, представитель Компании, никогда ему не нравился. Но между ними установились более или менее доверительные отношения, и в каком-то смысле он даже уважал его, надеясь, что это уважение взаимно. Поначалу генерал воспринимал Маршалла как вечно жалующегося нытика, привыкшего по первому требованию получать все, что он ни пожелает. Но в последнее время его поведение можно было назвать почти героическим.
«Господи, сделай так, чтобы ему не пришлось исполнить то, ради чего он улетел», – мысленно взмолился Бассетт. Больше у него не было времени размышлять только об одном человеке. Едва корабль Маршалла скрылся с экранов, на генерала обрушился целый поток новой информации.
Все данные от дронов, кораблей и модулей станции стекались сюда, в Центр управления. Боевой костюм генерала обрабатывал и сортировал их по особому алгоритму, который Бассетт составил сам и постоянно совершенствовал. В результате на экран шлема поступали краткие, но в высшей степени содержательные сводки. По малейшему сигналу синапса генерал получал доступ к самым свежим данным и мог руководить всеми боевыми отрядами, как если бы сам находился на передовой, в гуще сражения. Это приспособление расширяло возможности его мозга, и он сразу же узнавал о каждом выстреле, каждом взрыве, каждом маневре и о каждом ответном огне со стороны противника.
– Первый корабль Ярости распадается! – крикнул кто-то снизу. – Расстояние две мили. Орудия станции расчищают обломки поменьше. Возможны вторичные повреждения, но небольшие.
– Сосредоточить огонь на втором корабле, – приказал Бассетт, но это было лишним – отряды Косморожденных морпехов уже перешли в атаку при поддержке «Кина» и орудий станции, посылавших плазменные заряды и лазерные лучи в корабль, дрейфующий у края наносети. На мгновение у генерала вспыхнула надежда, но тут же погасла.
Он не имел права предаваться пустым мечтам. С самого начала нападения Ярости на Сферу надежда перешла в разряд фантастики.
– Сэр, что-то странное…
Бассетт осмотрел ряд голографических экранов. Потоки информации сменили цвет и яркость для максимального удобства чтения. Подбитый корабль распадался на части, внутренние взрывы ускоряли его разрушение, отдельные куски превращались в пыль под непрекращающимся огнем морпехов. Но среди обломков показались какие-то черные точки, веером разлетевшиеся во все стороны.
Они были похожи на блох, скачущих с охваченной пламенем собаки.
– Ксеноморфы, – сказал Бассетт. – Не дайте им подлететь близко к станции!
Заградительный огонь усилился, орудия пытались смести сотни – тысячи – ксеноморфов, покинувших сбитый корабль и быстро приближавшихся к главному складскому корпусу «Харона». Многие взорвались в нанопаутине. Но другие держались группами. Те существа, что находились снаружи, служили своего рода щитом для тех, кто был внутри, и с каждой секундой они сокращали расстояние до цели.