Вслед за яутжа они свернули в туннель, проложенный через скалистый грунт астероида. Вдоль его грубых стен были развешены фонари, шли служебные кабели; вскоре туннель начал разделяться на рукава, ведущие в стороны, вниз, и даже вверх.

– Не падать духом, – приободрила ее идущая позади Хэлли. – Они оставили нам оружие. Пока что нам ничего не угрожает.

– Мы зашли так далеко, что остается только доверять им, – согласилась Палант.

Никто больше не сказал ни слова, но и возражать никто не стал.

Они повернули в туннель, уходящий под уклоном в глубь астероида, и минут через десять первый яутжа остановился у проема, ведущего в открытое пространство, напоминающее центр управления, хотя в нем и находились еще только два яутжа. Оба чужака повернулись, чтобы взглянуть на прибывших, а затем продолжили свой разговор.

Палант тем временем оглянулась, посмотрев на герметичный пластиковый мешок, который несли морпехи. Глаз андроида вращался, словно озираясь по сторонам, отчего Палант стало еще более не по себе. Любой человек, получивший такие повреждения, давным-давно умер бы, но ее не покидало чувство, что этот андроид продолжает служить Ярости.

Первый яутжа указал на планшет и заговорил. Палант включила его, прибавив громкость, чтобы и остальные могли следить за их беседой.

– Я проведу вас в комнату, – говорил планшет без всяких интонаций, но переводил отлично. – Скажите, какие инструменты вам нужны, и мы их принесем.

Не дожидаясь ответа, яутжа пересек центр управления и вошел в другой туннель. Они последовали за ним. Этот туннель был совсем коротким и заканчивался тяжелой стальной дверью. За нею оказалось просторное помещение с низким потолком. В центре его располагалось нечто вроде большой исследовательской камеры с мерцающими голубоватым светом полупрозрачными стенами. В нескольких шагах от камеры на небольшой подставке виднелась панель управления с символами яутжа.

Не говоря ни слова, яутжа нажал несколько кнопок на панели, и голубоватый свет погас. Схватив андроида, их проводник поставил его внутрь сдерживающего поля. Потом с легким гудением свет зажегся вновь – камера была надежно запечатана.

Все так же храня молчание, яутжа повернулся и показал на дальний угол, где еще одна дверь вела в более темную комнату. Палант догадалась, что это их комната отдыха.

Перед тем как покинуть их, чужак снова заговорил.

– Якита скоро будет с вами.

Потом он вышел, но не закрыв за собой двери. Значит, они не пленники. Хотя Палант подумала, что если они попробуют сейчас же вернуться на «Пикси», то их хозяева могут этому помешать.

– Дом, милый дом, – сказала Бествик. – Ну, Девушка-яутжа, что дальше?

– Дальше мы познакомимся с Якитой, – ответила Палант, и, указывая на захваченного андроида, добавила: – А потом я поработаю с этим.

Помещение вокруг них ожило.

Рядом стояли четыре пьедестала высотой примерно чуть ниже пояса Палант, и она сначала подумала, что это платформы для установки каких-нибудь приборов. Но когда Бествик приблизилась к одному из них, он раскрылся, показав свое содержимое. Казалось, вся его структура росла и расширялась, превращаясь в нечто поразительное. Бествик невольно отпрянула, наткнувшись на Шпренкеля.

Перед их взором предстал некий предмет, парящий в полупрозрачном пузыре – своего рода исследовательской капсуле. Сначала Палант показалось, что предмет этот механический, но когда вся конструкция перестала двигаться, она разглядела, что он больше похож на объект биологического происхождения. Как будто конечность, длиной с ее ногу, покрытая серебристой кожей с металлическим оттенком. Выступ на одном ее конце походил на сжатый кулак или согнутую ступню с переплетенными пальцами. Другой конец был оторван – из него торчали вены, куски плоти и мышечные волокна в комке прозрачного геля, из-за чего вены походили на проволоку, а сломанная кость – на толстый кабель.

Вокруг объекта располагались различные научно-исследовательские инструменты. Некоторые из них Палант узнала – ручной сканер костей и нечто, вроде экрана магнаскопа, – но большинство были незнакомыми. В некоторых горели синеватые огоньки, и в их сиянии гель с конечностью пульсировал словно живое, дышащее существо.