Поединок начался без каких-либо предисловий. Орвик устремился ко мне, замахиваясь мечом. Я понимал, что в окружении его рыцарей долго не проживу в случае победы, а в милосердие бывшего сэра я не верил. Так что в этом поединке щадить себя я не собирался — главное, прикончить Орвика, я отбросил щит и перехватил меч двумя руками. Мы врезались друг в друга, мощь удара едва не вышибла меня из седла — клинок Орвика опустился на не закрытое больше щитом левое плечо, но прежде я успел ударить его серединой своего клинка по шлему. Из-за того, что Орвик ранил меня, удар получился несколько неверным — рука подвела меня. Я срубил поломанный высокий плюмаж, зацепил забрало, однако мой бывший сэр мгновенно пришёл в себя и замахнулся снова. Моя левая рука повисла плетью, правая отчаянно болела, ладонь в латной рукавице едва удерживала меч. Я подставил под удар Орвик клинок, они со скрежетом скрестились, разбросав тучу искр, и «Сажающий на троны» изо всех сил навалился, стараясь выдавить меня из седла. Собрав последние силы, я кое-как перехватил клинок ещё не до конца отказавшей левой рукой и свёл-таки меч противника вправо. Когда меч Орвика ушёл вправо и вниз, я воспользовался возможностью и не слишком-то честным приёмом ткнул бывшего сэра в зрительную щель шлема. Если бы первым ударом я не повредил его забрало, то ничего бы не добился, но теперь, когда оно частично съехало насторону, открыв достаточно широкую щель, клинок вошёл несколько дюймов. Я повернул меч в ране, разворачивая голову Орвика, и выдернул его. Мой бывший сэр покачнулся и рухнул на землю.

Без сил я поник в седле, едва не выронив меч, опёрся раненной рукой на луку, даже не почувствовав боли. Огляделся, не понимая почему я ещё жив. Ответ нашёлся сам собой. Окружавших поле для поединка орвиковцев теснили рыцари в цветах Фиарийского герцогства, ведомые ни кем иным, как графом Эрхардом де Мальвуазеном Он срубил могучим ударом орвиковца, широкими взмахами смёл ещё двоих и рванулся ко мне. Закинув меч в заплечные ножны, де Мальвуазен буквально подлетел ко мне, обхватил за плечи, встряхнул.

— Эрик! — крикнул он. — Эрик! Ты как, Эрик?! Живой?!

— Живой, Эрхард, — прохрипел я, — живой. Ты из меня сейчас всю душу вытрясешь. Что происходит там? — Я устало мотнул шлемом куда-то в сторону битвы.

— На фланге Ортега прорвался и дал дорогу нашим стрелкам, — ответил он. — Те зашли в тыл Орвику и, выстроившись, дали залп по его тылам. Здесь мы прорвались окончательно, правый фланг ещё держится, но и это ненадолго. Это победа, Эрик! Полная и окончательная! Кстати, а кто это? — Он указал на Орвика.

— Генрих граф Орвик, — ответил я, — по прозвищу «Сажающий на троны». — И добавил: — Был.

Битва, действительно, не продлилась долго. Лишившиеся предводителя орвиковцы, в тылу которых, к тоже, активной действовали надёжно прикрытые пехотой салентинские стрелки и дружинники-арбалетчики, прекратили сопротивление, хотя некоторые из них дрались до последнего, но таких было не слишком много.

Я не принимал участия в этом избиении, в сопровождении де Мальвуазена отправился в тыл, отдавшись в руки врачей. Хотя мне и пришлось дожидаться своей очереди у входа в госпитальную палатку, несмотря на горячие возражения де Мальвуазена.

— Эй вы, коновалы, — орал он на фельдшеров, не обращая внимания на то, что те совершенно не понимают по-адрандски, — Это благородный рыцарь, понимаете?!

— Не понимают, — устало произнёс я, — ни слова. Оставьте их, милорд граф, происхождение ничего не стоит там, на столе хирурга. И благородные и простые люди одинаково кричат под скальпелем. Врачи там борются за жизнь.

— Не стоит равнять жизнь благородного и простого, — бросил граф.

— А вот смерть для всех одна. Да и не умру я за несколько минут и даже часов.

Тем временем ко мне подошли несколько дюжих парней с набором устрашающего вида приспособлений для извлечения моего тела из покорёженного доспеха. Своё дело эти ребята знали и на самом деле старались причинить мне как можно меньше боли. У хирурга я понял, что всё что было до того — ерунда в сравнении с его работой. От мучений меня избавил напыщенный тип в форме королевского герольда, сообщивший, что меня ожидает его величество для аудиенции, правда ненадолго. Щуплый врач заявил, что в лазарете он — король и покуда меня не вылечит, я никуда не пойду. Так что к его величеству я отправился спустя полчаса, замотанный в бинты, как мумия модинагарских пирамид, зато более-менее целый усилиями хирурга.

— Ты сразил предателя Генриха графа Орвика, — произнёс Марлон, — в честном бою один на один, как и должно истинному рыцарю. За это и мужество, проявленное при обороне холмового прохода, я, милостью Господа король Страндара, жалую тебя маршальским жезлом.

Скрипя зубами от боли, я преклонил колено и принял из рук его величества маршальский жезл.

— Поздравляю тебя, сэр Эрик, — сказал король, когда я поднялся на ноги, — маршал Страндара.

Совсем не так я представлял себе этот момент в своих детских и юношеских мечтах. Я хотел получить маршальский жезл за победу над адрандцами, а не за убийство, пускай и в честном бою, своего бывшего сэра, научившего меня всему, что я знаю, да ещё и сражался я во главе фиарийцев против своих соотечественников, страндарцев. Ну да, нечего грешить на фортуну, я теперь маршал Страндара.