— У-у, ведьма психованная!.. — Переводит ненавидящий взгляд на Фрау Марту. — Все вы здесь психи! Вот и нянькайтесь сами со своей долбанутой уродиной, а с меня хватит! У меня диплом с отличием! И похвальный лист! Да я и за миллион не останусь в этом психушнике! Вы еще умолять будете! Вы еще на коленях…

Вскакивает, сдергивает со стола баул, задев чашку, подхватывает вторую сумку с пола и ковыляет к двери. Фрау Марта невозмутимо вытирает пролитый чай. Крупным планом — её руки, ритмично двигающиеся по поверхности тёмного неполированного дерева.

Крупным планом — руки Фрау Марты. Они больше не вытирают стол, они на него опираются, твердо и непоколебимо. Камера на уровне крышки стола, между руками Фрау Марты лежит что-то маленькое и плоское. Слышны приглушённые всхлипывания. Камера медленно отъезжает назад, звучит голос фрау Марты — сразу ясно, что это именно её голос: суровый, сухой, негромкий и властный:

— Вы были ознакомлены с правилами поведения в этом доме?

Молодой женский голос, дрожащий, запинающийся:

— Д-да, м-мэм…

— И денежная компенсация тех мелких неудобств и ограничений, которые от вас требовались, была признана вами вполне удовлетворительной?

— Н-но, мэм…

— Я спрашиваю — да или нет?

— Д-да, м-мэм.

— И у вас никогда не возникало претензий по поводу не совсем обычного контракта?

— Но, мэм!..

— Да или нет?

— Н-нет, м-мэм…

— Тогда как прикажете понимать вот это?!.

Всхлипывания становятся громче. Теперь камера отъехала достаточно далеко, чтобы можно было видеть, что дело происходит в кабинете, по стенам — высокие книжные шкафы, у одного из которых жмётся провинившаяся. Она очень молода, гораздо моложе той, что грозила судом. Она тихо плачет, теребя белый передничек и размазывая по лицу косметику.

— Как вы могли принести это сюда?!

Фрау Марта негодующе вздрагивает, передёргивает плечами. Направляется к двери. Девушка бежит за ней:

— Но, мэм!!!

— О вашем проступке немедленно будет…