— Нет, нет, — убежденно сказал я, отвечая на ее вопрос, но обращался я к Кевину и смотрел на него. Он казался совсем маленьким, его била дрожь. «Господи, — подумал я, — что с ним сделал Крис Девис?»

— Он вредит сам себе, — продолжал я. — Сейчас он отправится обратно в камеру и, после того как пораскинет мозгами, возможно, попросит повторить процесс и признает себя виновным. А если нет, я буду представлять обвинение против него в суде и мы рассмотрим каждое дело в отдельности, так что приговоры будут накладываться один на другой и он сядет в тюрьму на гораздо больший срок.

— Кевин. — Возможно, это была ошибка. Я не детский психолог. Но мне хотелось приобщить его, не вести разговор помимо мальчика, словно он неживой. Я присел на корточки, чтобы мое лицо было на уровне его. — Как ты думаешь, ты сможешь сесть вон там и рассказать, что с тобой произошло? Не сегодня, — заверил я его, — но когда-нибудь, если нам понадобится, чтобы ты это сделал? Мы потренируемся с тобой, ты будешь знать, что говорить. Ты сможешь это сделать, Кевин?

Обращение к мальчику, как я и думал, заставило его сесть прямее, а не сжиматься от страха.

— Да, — прошептал он.

— Хорошо.

Его матери я сказал:

— До этого может не дойти, но мне надо знать. Кевин будет нашим лучшим свидетелем.

Когда я поднялся, то понял, что сегодняшняя процедура не состоялась. Остин Пейли развел руками и отошел от своего клиента. Судья уже ушел. Остин что-то сказал Бекки, затем посмотрел на меня и запнулся. Он словно не хотел приближаться ко мне. Но потом взял себя в руки, как будто надо было загладить вину перед тем, с кем он поступил нечестно, и пошел по проходу. Он бросил взгляд на маленькую группу рядом со мной. Подойдя ко мне, он взял меня за руку и повлек дальше к двери.

— Извини, Марк. Я понятия не имел, что втягиваю тебя в такое неудачное мероприятие.

«Вы с Элиотом слишком долго не работали в суде, — подумал я. — Отказ от признания — не слишком важное дело, это случается постоянно».

— Я организую судебное разбирательство, — сказал я.

Остин выглядел расстроенным, но не возражал.

— Может быть, это выход. Но мы постараемся что-нибудь сделать. Я тебе позвоню.

Он оглянулся, как будто все это причинило ему боль, и поспешно вышел. Помещение опустело. Охранник повел обвиняемого через боковую дверь по скрытому коридору к тюремной машине. Миссис Поллард и Кевин подошли ко мне. Я постарался снова успокоить ее, сказав, что буду держать в курсе дела, когда две маленькие ручонки ухватились за мои и притянули меня вниз. Кевин был одет в черные брюки, белую рубашку с коротким рукавом и зеленый галстук, что делало его еще более несчастным. Его одели для особого случая, но не сделали того, чего он хотел.

Мое лицо было лишь в нескольких дюймах от него. Впервые я был так близко, чтобы заметить какое-то движение в его лице. Он крепко держал меня за руку.

— Не пускайте его в мой дом, — попросил он.

— Он не приблизится к тебе, Кевин. Я обещаю.

Он еще с минуту удерживал мои руки и неотрывно смотрел на меня, пока моя искренность не убедила его.

Он ухватился за руку матери, и они медленно вышли из зала.