— Скольких детей вы обследовали, доктор Маклэрен, в течение десяти лет работы в данной области?

— Сотни. Может, около тысячи.

— Только мальчиков, только девочек или и тех и других?

Дженет помедлила с ответом. Присяжные находились слева от нее, в нескольких футах. Я смотрел в их сторону. Дженет не реагировала на мой взгляд.

— Я бы сказала, девочек было немного больше, — ответила она.

— Но вы обследовали сотни мальчиков, которые подверглись сексуальному насилию?

Теперь она повернулась в сторону присяжных, мельком, но внимательно посмотрела на каждого из них, как будто при других обстоятельствах хотела бы познакомиться с ними поближе.

— Да, — сказала она.

— Ваши обследования сводились к устным разговорам?

— Нет, я также обследую детей с физиологической точки зрения.

— Вы доктор медицины, так ведь вы сказали?

— Мы уже предъявили медицинские лицензии Дженет. Она объяснила присяжным, что настаивает на физической проверке, прежде чем начать психологическое лечение, чтобы установить доверительные отношения с ребенком, уверить его, что в физическом плане он абсолютно нормален. Она не сообщила присяжным, как рассказала мне несколько недель назад, что только в малом проценте случаев обнаруживала физиологическое подтверждение сексуального контакта.

— Вы лечите этих детей какое-то время, доктор?

— В большинстве случаев — да. В среднем я лечу ребенка три или четыре года.

Хороший ответ. Это указывало присяжным, что Дженет не только знала, о чем говорит, после наблюдения над пострадавшими детьми, но что таким детям требовалось длительное лечение, чтобы восстановиться после сексуального насилия.

— Вы достигаете успеха в процессе лечения?

Она печально улыбнулась.

— Трудно однозначно ответить. Мы, то есть я и дети, достигаем определенных успехов. Я помогаю им сопоставлять то, что с ними произошло, с тем, как они это переживают. Часто, когда они прощаются со мной, я чувствую, что они достаточно окрепли, чтобы стать счастливыми, или, по крайней мере, у них появился шанс наравне с другими. Но научная литература утверждает, что последствия сексуального насилия сказываются на детях многими годами позже, иногда спустя десятилетия. Так что я не могу применить слово «излечение».

Я помолчал, как будто пытался примириться с этой несправедливостью.

— И какие последствия могут напомнить о себе через много лет? — спросил я.