Я кашлянул.

— Ну, это несколько проблематично, у меня на понедельник назначено первое заседание суда. Но так только все завершится, посмотрим…

— И выборы, — добавил Дэвид. У него на лице отразилось удивление с долей высокомерия: мое появление хоть и было полной неожиданностью, но я оправдывал его ожидания.

— О, черт с ними, с выборами, — сказал я. — Возможно, они уже ничего не решат. Но этот суд важен для меня.

Дэвид и не пытался вникнуть в мои опасения. Он кивнул, как будто уже обо всем знал.

Я начал отступать к двери.

— У тебя все в порядке, кроме того, что тебе не хочется ехать на бал?

— Мне все равно, — сказал он.

— Правда? Ты выглядишь очень расстроенным.

— Ты бы с большим удовольствием обнаружил меня в одиночестве? — спросил он.

Я уже подобрался к двери, ведущей в коридор.

— Я просто так зашел, без тайной мысли. Я хотел тебя увидеть. — Как обычно, я ретировался, отражая атаки на бегу. Что бы я ни планировал, мои планы проваливались. Я остановился.

Дэвид насторожился.

— Зачем? — спросил он, невольно выдавая надежду и свою уязвимость.

— Потому что я люблю тебя, Дэвид. Я тревожусь о тебе. Я не испытываю неприязни к Викки. Но она не мой ребенок. Я забочусь о тебе. Если бы ты был счастлив, я бы успокоился. Но при каждой встрече ты либо один, либо кажешься несчастным.

— У меня все хорошо, — настаивал он.

Я смотрел на него. Он не переносил моего пристального взгляда. Он махнул рукой, расплескав содержимое бокала.

— Ты заботишься о том, чего я хочу, — спросил он, — или о своих представлениях о моем счастье?

Я не ответил.

— Я в порядке, — упорствовал он.