– Привет, Кас, – непринуждённо поприветствовал меня Руфус, словно мы не окружены палагейцами и даориями, а он вовсе не хозяин Переправы.

Я промолчала, продолжая выискивать обман. Это может быть притворство, ложь или треклятый ночной кошмар.

– У тебя опять всё на лице написано, Кас, – с наигранной обидой заявил он. – Но я именно тот, о ком ты думаешь.

Я не нашлась с ответом, а Привратник повернулся к мойрам. Те сбились в кучу, насторожённо следя за мужчиной. Среди обилия белого мрамора, сияния зарева и дорогих нарядов Руфус в чёрном плаще казался неестественно мрачным гостем на чужом празднике. Он будто крал свет и радость, хотя по сравнению с мойрами в нём не было ничего величественного, помимо телосложения и какого-то бессознательного страха, что он нагонял своим присутствием.

– И здравствуйте, сёстры. Ваши лица прекрасны так же, как гнилы ваши алчные помыслы, – суше отрезал Руфус, а когда Лахесис возмущённо дёрнула головой, он снисходительно ей улыбнулся. – Не утруждайся, сестра. Я помню, что вы немы. А раз неспособны рассказать сами, то я поделюсь с вашими подданными, как всё произошло на самом деле.

– Хватит! – встрял Мелай, и его кивками поддержали несколько царей. – Это не твоё место, Привратник. Сюда тебя не звали. Ангель! Возьми стражу и выпроводи его к проходу!

Взгляд Привратника помрачнел, а следом потемнели колонны. По залу волной пронеслись вздохи изумления, когда окружающий мрамор начал обугливаться и трескаться. Не было видно никакого пламени, но Привратник раздражённо нахмурился, и чёрная эрозия покрыла все стены до самого куполообразного потолка. Гости и стража отпрянули от дверей, боясь к ним прикасаться.

– Раз мои сёстры не в состоянии представить меня должным образом, я сделаю это сам, – игнорируя выпад Мелая, Руфус театрально отошёл на пустое пространство, чтобы всем гостям было лучше его видно. Он набрал полную грудь воздуха, и последующий голос прекратил походить на человеческий. Он зазвучал не только в воздухе, но и в наших головах. – Вам я известен как Привратник, но моё настоящее имя Гипнос. Я сын Эреба и Никты, потомок Хаоса и один из первоначально рождённых, один из тех, кого вы называете богами, – Руфус с насмешкой выплюнул последнее слово. Тон голоса стал злее, слова полились величественнее. – Я основоположник Дома Кошмаров. Брат Эриды, Мома, Лиссы, Эрота и остальных, даровавших способности Домам Палагеды. Я также брат Эфира и мойр, даровавших силы Кланам Даории. Я создатель Переправы и отец Морфея, Фобетора и Фантаса, подаривших миру пророчества, ужасы и фантазии. Я близнец Танатоса и брат Мороса. Один из троих покровителей Палагеды, и пока мои подданные здесь, – пугающе неживой взгляд Руфуса переместился на Мелая, и тот панически стал глотать воздух мелкими порциями так же, как и любой другой в зале, – я буду рядом.

Гости волной склонились, ощутив нечто мне неясное. Свита Дома Кошмаров и вовсе пала на колени, а архонты с особым почтением прикрыли глаза руками, словно не смели глядеть на лик своего покровителя. Ничто из этого не произвело на Руфуса особенного впечатления. Он всем сухо кивнул, не обратив внимания, что я и Сирша, всё так же оцепеневшие, остались стоять прямо.

У Привратника на руке не было ахакора, и я в отчаянии хваталась даже за выдуманный предлог, убеждая себя, что это не мой начальник.

– Мои дражайшие сёстры, однажды распробовав власть влияния на судьбы, не смогли остановиться, – скучающим тоном начал Гипнос, выразительно посмотрев на светящуюся руку Лахесис, она выглядела возмущённой, но кисть стыдливо спрятала за спину. – Мир требует баланса. Так нас учили родители. День и ночь, небо и земля, жизнь и смерть. Сёстры доигрались до того, что у них были отобраны голоса, – несдержанный смешок вызвал у мойр негодование, но сколько бы они ни открывали рты, в итоге смиренно их закрывали. – Мне было поручено дарить безмолвный сон, им – следить за судьбами, чтобы те плелись так, как уготовано, обрывались тогда, когда приходил срок. Но всё начало путаться, когда сёстры захотели влиять по собственному желанию на творения, хотя их задача была следить, но не вмешиваться. Тогда они пригласили Эфира, позволив ему коснуться нитей. Это создало мощный перевес, и баланс немного восстановился после того, как Эрида, я, Мом и остальные тоже передали способности. Но сёстры не успокоились, и их последующие выходки всё усложнили. Ничего не скажешь в свою защиту, Атропос? Лахесис? – с притворным интересом уточнил Гипнос.

Лица названных сестёр потемнели от очевидной насмешки, и Руфус всплеснул руками.

– Ах, точно! Вы не можете. Но мы же родня, поэтому сегодня я не могу обделить вас подарками. Хотите, чтобы я вернул вам голоса?

Глаза самой младшей Клото шокированно распахнулись, и это не укрылось от Гипноса.

– Что думаешь, Клото? Я помню, что ты любила петь, – напомнил Руфус с пугающей лаской, как если бы обращался к десятилетнему ребёнку.

Лахесис предостерегающе одёрнула младшую сестру, но Клото всё равно уверенно кивнула, явна страдая от невозможности высказаться. Меня передёрнуло от плохого предчувствия и того, как улыбка Руфуса стала шире.

– Тогда я обязательно верну вам голоса. Но сперва поведаю всем историю.

Богини прекратили смотреть на своего брата с гневом, вероятно, решив, что это малая плата за предложенное.

– Ты величаешь себя столь способным богом, – Мелай оправился от потрясения. Он поражал своим упрямством и выдержкой, несмотря на очевидный, терзающий его страх. – Величаешь себя покровителем Палагеды, но сам же убил Илиру!

Руфус выслушал гневный крик царя с отстранённым безразличием.