Многоплановый, насыщенный событиями живой истории роман Вилли Бределя рассказывает о трагических днях фашизма и войны, о героической борьбе советского народа за свою свободу и независимость. Но, несмотря на суровость колорита, окрашивающего его повествование, роман Бределя внутренне оптимистичен, ибо его пронизывает глубокая органическая вера писателя в конечную победу идей коммунизма, в национальное возрождение немецкого народа, в пробуждение в нем новых сил, которые откроют ему верный путь в будущее.
Вилли Бредель (род. в 1901 г.) — один из крупнейших художников искусства социалистического реализма, автор многих произведений из жизни немецкого рабочего класса, в том числе антифашистских романов, принесших ему мировую известность — «Испытание» и «Твой неизвестный брат», — пламенный публицист-трибун, с юных лет участвовавший в борьбе Коммунистической партии Германии за свободу немецкого народа против фашизма, один из виднейших общественных деятелей Германской Демократической Республики, скончался в 1964 году. Своим творчеством, посвященным судьбам немецких рабочих, он вписал славную страницу в историю немецкой литературы. Умолк его самобытный мужественный голос, но созданиям его таланта предстоит долгая жизнь, ибо они, отражая существенные и важные события современной истории, несут в себе правду о тяжелой самоотверженной борьбе сынов немецкого народа за его свободу, правду, которую не должны забывать и не могут забыть те, кто унаследовал великое дело своих предшественников.
Часть первая
ПОРАЖЕНИЕ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Звонок.
Теодор Зиндер, классный наставник и преподаватель третьего «Б», как только раздался звонок, достал, по обыкновению, из кармана часы, взглянул на них, покачал головой, точно звонок был для него полной неожиданностью, и продолжал прерванное чтение:
— …итак, доисторическую жизнь германцев, то есть ту эпоху, о которой не сохранилось письменных памятников, окутывал прежде непроницаемый мрак. Весьма распространено было мнение, что то были времена животного прозябания, чуждого духовных запросов и возвышенных требований к жизни…
Из коридора донесся шум голосов. Ученики прислушались.
— Ну, конечно, это третий «А», они всегда кончают первыми. Толстяк Рохвиц — учитель что надо! — Шепот и хихиканье неслись от парты к парте.
Ясно послышалось:
— Старый Греховодник[1], кончай!
Зиндер изумленно поднял хмурое худое лицо, подпертое высоким крахмальным воротничком, стыдливо прикрывавшим морщинистую шею. Тонкие бескровные губы сжались, костлявые пальцы правой руки задрожали — признаки накипающего гнева.
Ученики зорко следили за каждым движением учителя. Они с удовольствием отмечали обычное чередование всех известных им симптомов: сначала удивленный взгляд на золотые часы с механически отскакивающей крышкой, затем последует нервное движение правой руки, поправляющей пенсне, — паучьи пальцы после этого еще долго шевелятся. Левую руку класс видит редко; она обычно остается под крышкой кафедры. Потом учитель судорожно бросает быстрые и строгие взгляды, как бы стремясь подавить ими ропот и шепот в классе. И наконец, раздается возглас, которого мальчики так нетерпеливо ждут:
— Кончили, стало быть. Хайль Гитлер!
Но пока до этого еще далеко. Теодор Зиндер, преподаватель истории и немецкого языка, обязан, по новой инструкции (для учителей истории), сделать заключение, так сказать, практические выводы из преподанного урока.
— Какие же выводы применительно к нашему времени вытекают из общей картины доисторической жизни наших предков?
— Что давно пора отпустить нас домой.
Класс приглушенно засмеялся. Кое-кто оглянулся; мальчики хорошо слышали, что это крикнул Фриц, самый отчаянный, но наряду с Берни и самый способный ученик в классе.