Она ощутила близкое присутствие, жар сильного тела; вдохнула уже знакомый волнующий аромат. Его руки взметнулись у нее над головой и придвинули банку к краю полки.

– Кажется, вы это искали? – прозвучал возле уха тихий бархатный голос.

Застыв с поднятыми руками, Селина замерла в поисках ответа, но так и не нашла подходящих слов: горячее прикосновение пронзило насквозь.

Ее дыхание сбилось.

Крепко сжав запястья, Тревор повернул пленницу к себе лицом. Селина попыталась отступить, но не смогла сделать ни шагу – помешали полки, – а он стоял так близко, что едва не касался ее всем телом.

Внезапно Селину охватило острое желание. Она посмотрела в скрытое полумраком лицо – такое близкое, что дыхание согревало щеку.

– Оставьте меня в покое, Тревор.

Глаза его мерцали, как мерцают на черном бархате бриллианты.

– Действительно ли хотите спокойствия, Селина? Или мечтаете обо мне так же, как я о вас?

Он медленно склонился. Густые ресницы опустились, рот приоткрылся. Намерения не оставляли сомнений.

Боже милостивый!

Селина до боли сомкнула губы, чтобы он наткнулся на твердый барьер, однако уже в следующее мгновение ощутила нежное прикосновение и передумала.

Тревор провел губами по щеке: неспешно, соблазнительно проложил дорожку из поцелуев к подбородку.

– Вот как это будет, – тихо прошептал он.

Тревор коснулся зубами мочки уха: бережно, осторожно, – однако реакция Селины не заставила себя ждать и вспыхнула подобно пламени.

Неведомое прежде, дикое, первобытное вожделение поработило и лишило сопротивления. Мгновенное напряжение сменилось дрожью.

Он излучал спокойную силу, сопротивляться которой было бесполезно. Любая борьба стала бы нелепой и жалкой.

Селина прикрыла глаза, чтобы подумать, однако собраться с мыслями так и не удалось. О, в этой битве силы противников оказались неравны! Только в припадке безумия можно было надеяться на победу. Паника лишила последних остатков воли.

Его губы скользнули по плечу и замерли в ложбинке у шеи. Нужно было немедленно его остановить, но мешало оцепенение. Неужели и ей доступна частица высшего наслаждения, так красиво описанного в эротических книгах?

Они стояли неподвижно. Жадные губы застыли на шее, обжигая и в то же время лаская. Воздух вокруг раскалился от страсти.