Оставшись в одиночестве, Пеменхат пошёл прогуляться по замку. Это было весьма древнее сооружение, но, судя по всему, нынешний хозяин недаром слыл любителем утончённой роскоши. В облике замка не было никакого намёка на его прямое назначение — служить надёжной защитой от врагов. Это не была суровая крепость со скуповато-прижимистой отделкой (или вообще без каких-либо следов таковой) и грубыми угловатыми формами. Большинство сооружений было перестроено заново, а стены, главная башня и некоторые другие, переделке не подвергавшиеся, тщательно отремонтированы и содержались в образцовом порядке.

В замке имелся небольшой внутренний двор, где был разбит роскошный, хоть и крошечный садик, ухоженные клумбы которого были засажены пурпурными, ярко-алыми, голубыми, жёлтыми и белыми цветами, а развесистые деревья давали приятную тень даже в самый разгар знойного южного дня. Посреди садика стояла увитая плющом зелёная беседка, слева от входа в которую из земли бил родник, облицованный по кругу мрамором. Пеменхат подошёл к роднику и погрузил в воду ладонь. Вода была ледяная и удивительно прозрачная, а в глубине плавали золотые рыбки. Старик зачерпнул горстью воду, сделал пару глотков (удивительно освежает!) и проследил взглядом за выбегавшим из родника ручейком, искусно уведенным на некотором расстоянии под землю.

Тут подул лёгкий ветерок, и в воздухе повис тихий, едва слышимый уху нежный перезвон. Пеменхат присмотрелся и заметил, что на ветвях окружающих беседку деревьев развешаны серебряные колокольчики. Он вошёл в беседку, опустился на разложенные на скамейке подушки. О боги, как хорошо! Ноющая боль под рёбрами постепенно уходила, слабое дыхание ветерка и мелодичный голос колокольчиков успокаивали, убаюкивали…

— Вот ты где, почтенный! Вставай.

Пеменхат подскочил, встряхнулся. Как ни странно, боль вернулась не полностью, а лишь слегка ноющим отголоском былого. Старик огляделся. Смеркалось. Перед ним стоял Квейд и, кажется, улыбался — из-за темноты было трудно разглядеть.

— Пора на ужин. Князь ждёт вас.

— Как, уже? — удивился Пеменхат. — По-моему, я ещё обед не переварил.

На самом деле он никогда не прочь был поесть. Сказывалась застарелая привычка мастера — поглощать еду впрок, пока есть что кушать и пока для этого найдётся время. И Пеменхат последовал за начальником каравана, который по пути заметил как бы между прочим:

— А ваш главный, мастер то есть, не дурак.

Как Пеменхат ни расспрашивал Квейда, что это значит, добиться конкретных разъяснений ему не удалось.

Во флигеле он прежде всего угодил в руки княжеского портного, который принялся приводить в порядок его одежду, за время похода изрядно износившуюся и порвавшуюся в некоторых местах. Затем находившиеся там же слуги почистили костюм старика, в то время как он умывался холодной водой над большой лоханью. Остальные уже полностью подготовились к предстоящему визиту и ожидали Пеменхата.

— Чем ты уже успел удивить Квейда? — спросил старик у Карсидара по дороге в главный зал.

— Я первым из нас познакомился с князем.

— Когда? — изумился Пеменхат.

— На конюшне. Я пошёл проведать Ристо, князь тоже заглянул туда. Помнишь, в караване была серая в яблоках кобыла, на которую не навьючивали груз? Если ты приглядывался к ней, то заметил, что она привезена далеко с запада. Это чистокровная скаковая. Очень ценная порода. Князю не терпелось взглянуть на лошадь, мы столкнулись там, потом на псарню отправились. В общем, разговорились. Любопытный он человек. Мы пока не говорили о серьёзном, но я непременно сделаю это за ужином… — И, поскольку Пеменхат не понял, что Карсидар разумел под серьёзным делом, пояснил:

— Неплохо бы выведать у него кое-что насчёт гор на юге. Князь собирает любые слухи и многое может порассказать.

Пеменхат не успел оценить устремления Карсидара по достоинству, поскольку в этот момент слуги распахнули перед ними двери зала.

Князь восседал на возвышении за небольшим столиком. Он оказался совершенно седым благообразным стариком, взирающим на вошедших с нескрываемым любопытством. Пеменхат подумал даже, что он каким-то чудом забрал всё любопытство у Сола, который в умытом и расчёсанном состоянии утратил самоуверенность, а войдя в парадный зал и представ пред светлы очи правителя пусть маленького, в основном лесистого, частью гористого, но всё же независимого княжества, растерялся окончательно. Однако, несмотря на почти детскую любознательность, поза князя была исполнена величия, как и подобало правителю, в чертах лица угадывалась былая суровая красота, а широкие плечи, мускулистые руки и толстые пальцы свидетельствовали о недюжинной физической силе, сохранившейся и по сей день.

Гости остановились перед возвышением. Князь дружески кивнул Карсидару и заговорил несколько хрипловатым голосом:

— Ага, вот и наши славные герои пожаловали. Ну что ж, с мастером мы уже знакомы. Вот ты, насколько я понимаю, и есть тот самый почтенный купец, который славно дерётся на длинных ножах и мечет короткие кинжалы, как молнии.