— С другой стороны, — сказал Шмуль совершенно иным тоном. — На Ицхаке и его сыне свет клином ещё не сошёлся. На смену им может ведь прийти и другой человек, с другим именем. — Он сделал выразительную паузу и пристально посмотрел на Читрадриву. — Мне почему-то кажется, что с вами, которые именуют себя анхем, всё не так просто, как думает учитель Нахум. Огречились вы или нет, но вы, пожалуй, единственные из ныне сущих детей Абрахамовых, кто сызмальства говорит на священном языке. И это просто замечательно! Всемогущий Адонай помнит и о вас.

На том стали прощаться. Шмуль сказал, что будет гостить у родственников всю Хануку, а потом вернётся в Верону. И если Читрадрива надумает отправиться в Землю Обета с ним, купец заранее согласен. С новым знакомым дорога веселей.

— А как же абирим? — спросил Читрадрива. — Не причинят ли они нам зла?

Шмуль ответил на это, что абирим выгнал неаполитанский король, установив над Землёй Обета свой протекторат, и теперь в Йерушалайме воцарился более или менее сносный мир.

Возвращаясь к Михайлу, Читрадрива непрестанно обдумывал услышанное. До чего замечательно всё складывалось! Его товарищ — принц, наследник престола павшего королевства! Каково, а?! Надо же было такому случиться — Давид, сын Ицхака, принц Исраэля. Красиво звучит.

Читрадрива вспомнил также, как вздрогнул Карсидар в порубе, когда услышал своё имя. Вот оно что! Тогда они решили, что это из-за Саула-Сола, а оказалось как раз наоборот. Ничего, теперь это можно легко проверить.

К тому времени Михайло и его подопечный уже вернулись от князя.

— Что, таки вышел по городу побродить? — спросил Читрадриву сотник. — Ну и как?

— Холодно, — отозвался Читрадрива.

Тут они услышали приглушённый стенами Милкин голос, потом хлопнула дверь, и через комнату, ни на кого не глядя, вихрем пронёсся Вышата. Михайло крякнул и почесал затылок. По всему было видно, что он крайне смутился. Затем немного поговорили о пустяках. Наконец сотник сказал:

— Ладно, скоро вечерять сядем. А ты ступай к Хорсадару, у него к тебе разговор есть, — и ушёл по своим делам.

Карсидар лежал на своей кровати в отведенной им комнате. По выражению его лица было ясно, что он всецело погружён в свои мысли. Самый подходящий момент для проверки!

— Ну, Давид, рассказывай, что там князь надумал, — самым обыденным тоном спросил Читрадрива, в то же время сосредоточившись на камне перстня.

В первые секунды Карсидар не почувствовал никакого подвоха и спокойно начал:

— Он довольно умён, скажу тебе. Мы долго говорили, и постепенно возникла идея…

И тут Карсидара точно иглой укололи. Читрадрива в полной мере ощутил испуг, растерянность и смятение, разом захлестнувшие его душу.

— Давид?! — Карсидар уставился на него широко раскрытыми глазами. — Ты сказал: Давид?!

Сработало. Значит, так и есть, шлинасехэ, мой принц…

Читрадрива постарался оборвать свои мысли, зная пробудившуюся в Карсидаре силу. Однако тот уже начал наступление по всем правилам мысленной войны. До чего сложно стало с ним управляться! Слишком сложно…

— Мне до боли знакомо это имя, — наморщив лоб, произнёс Карсидар. — Знакомо не только из твоей сказочки про пастушка Дахвита. Что-то я вспоминаю… но не могу припомнить… Постой! Ведь ты был у иудеян, да? Что они тебе рассказали? А ну, выкладывай!