— Ты привёз его из далёкого Орфетана? — продолжал допытываться Шмуль. — И оно было сделано в неизвестных восточных землях?

Читрадрива кивнул. Не рассказывать же про Карсидара, который малышом перенёсся из захваченного «могучими солдатами» города в Люжтенское предгорье…

— Странно.

— Почему? Разве в наших краях не может быть искусных ювелиров?

— Не в ювелирах дело, — задумчиво протянул купец. — И не в их умении. Но когда в двух разных местах появляются одинаковые украшения — вот это странно!

— Ты уже видел такой перстень? — с деланным изумлением воскликнул Читрадрива, а сам весь напрягся, сосредоточился на камне и почувствовал: точно, Шмуль встречал похожий! Только где?..

Купец не замедлил с ответом:

— Видишь ли, почтенный Читрадрива, такой перстень, как у тебя, трудно спутать с другим, уж больно необычному человеку он принадлежал. Как тебе, должно быть, известно, у нашего народа нет королей и прочих правителей свыше тысячи лет. Даже на нашей прародине, в Земле Обета, нас преследуют и притесняют как не одни чужаки, так другие. Но вот, лет тридцать назад, объявился человек по имени Ицхак. Никто не знает, откуда он взялся, был богат или беден, и вообще, о его прошлом ровным счётом ничего не известно. Поначалу думали, что это очередной сумасшедший, взявший себе имя великого пророка нашего народа или гордец, возомнивший себя Мошиахом. Ну, вроде того Йешуа, которого ноцрим сделали своим идолом.

— Это распятый на кресте?

— Он самый… Так вот, по прошествии некоторого времени Ицхак сумел доказать, что он вовсе не сумасшедший и никакой не лже-пророк. Сплотив вокруг себя небольшую группу приверженцев, он повёл настолько ловкую политику, что вышвырнул из Йерушалайма всех окопавшихся там абирим и объявил себя королём Земли Обета Исраэль.

«Наверное, абирим — это и есть те самые „хэйлэй-габир“ из детства Карсидара», — решил Читрадрива, а вслух задумчиво произнёс:

— Вот радовался-то народ.

— Совершенно верно. За Ицхаком ходили толпы и славили его день и ночь. Ноцрим и муслмим сразу же…

— Прости, почтенный, кто такие муслмим? За обедом о них уже шла речь, только я забыл спросить.

— Тоже чужаки, — охотно объяснил Шмуль. — Те, которые верят в человека Махмуда и ещё одного нечестивого бога. В общем, и ноцрим, и муслмим точат зубы на нашу святыню — Йерушалайм и считают его своим священным городом. Так вот, Ицхак сумел организовать отпор и тем, и другим. А когда жена родила ему сына, объявил, что принц Давид станет наследником престола Исраэля.

— Как звали ребёнка? — не удержавшись, переспросил взволнованный Читрадрива. Он уже понял, кто именно был сыном короля Ицхака и наследником престола.

— Давидом его звали, — повторил купец. — А что?

— Да так, интересно стало, — уклончиво ответил Читрадрива. — И когда же родился принц Давид?

— То ли на второй, то ли на третий год после появления Ицхака в Йерушалайме… Дай-ка я вспомню точно. Тогда мне было… Да! Принц родился в конце весны двадцать девять лет назад. То есть, с тех пор прошло двадцать девять с половиной лет.

«Всё сходится!» — внутренне возликовал Читрадрива.