Значит, татары — в самом деле название плосколицых. Хорошо. Но как быть с ответом? Поверят ли?.. Впрочем, что же ещё отвечать! И Карсидар несильно ударил себя кулаком в грудь. Бородачи обменялись удивлёнными взглядами.

— Это ты их поджёг? — недоверчиво произнёс тот, что был слева. — Ты сам?

Карсидар кивнул.

— Почему ты не говоришь? — подозрительно спросил первый. — Язык-то у тебя есть.

— Все равно ты не поймёшь меня, — сказал ему Карсидар.

— Что-что? — тут же переспросил бородач.

Карсидар осторожно, чтобы не задеть обожжённую кожу, тронул себя за губы и отрицательно повертел головой.

— Гм… Странно. Но нас-то ты понимаешь, ведь так?

Карсидар пожал плечами и развёл руками: дескать, хоть это и странно, но дела обстоят именно так.

Глядя на подбородок Карсидара, второй бородач показал в то же время на его правый висок:

— Это тебе татары сделали?

Карсидар понял, что он имеет в виду обрубленное ухо и ожог, и кивнул.

— Так ты один у них был?

Карсидар сжал кулак и оттопырил указательный палец: да, один.

— Ладно, — первый бородач встал, крякнул, потёр шею и сказал. — В общем, перевяжите его, ребятушки, да поедем поглядеть, что от татарвы проклятой осталось.

Судя по его поведению, первый бородач был среди них главным. И пока он шептался со сторожившими лошадей воинами, два других занялись Карсидаром. Наполовину отрезанное ухо осторожно омыли водой из сосуда. Один из бородачей сорвал пару широченных листьев какой-то травы. Другой, подкрепляя слова энергичными жестами, объяснил Карсидару, чтобы тот снял рубаху, потому что её надо порвать на тряпки. Однако Карсидар, ещё не вполне доверявший этим людям, решил не показывать им рукавный арбалет, поэтому снять куртку наотрез отказался. Тогда бородач пожал плечами и, не долго думая, оторвал узорчатый подол от своей длинной рубахи, выглядывавшей из-под кольчуги. Этого на повязку хватило.

— Надеюсь, не забудешь рубаху мою, а? То-то же, — приговаривал бородач, приложив к голове Карсидара широкие листья и приматывая их покрепче разодранным на полосы подолом.

Ожог перевязывать не стали.

— Придётся потерпеть, пока в город не приедем, — объяснил затем бородач. — Сам рубаху рвать не хочешь, так небось желаешь, чтобы я свою до конца изодрал? Хитрый какой! Мне её Звенислава, ладушка моя, сколько ночей кряду вышивала, не выйдет.

— Полно тебе болтать, Ипатий, — оборвал его первый бородач. — Всё готово?