— Заблуждение — это то, что я до сих пор не велел перерезать тебе горло! — взревел император.

— Вряд ли у тебя это получилось бы. А вот твои легионеры, измученные долгим походом, отсутствием жратвы и хорошей воды, вполне могут это сделать с тобой.

— Так что же ты предлагаешь?!

— Я открою тебе ворота Аквилеи, а затем и ворота Рима, если ты при всех объявишь меня богом. Каждый римский император создает какого-нибудь очередного божка. Тебе ничего не придется изобретать. На закате ты поставишь дерновый алтарь и принесешь мне жертву. А сейчас я скажу тебе, как победить этих упрямых горожан.

— Мои солдаты не примут тебя всерьез.

— Это не твоя забота, — зло отвечал Зевулус. — Может быть, ты хочешь, чтобы обожествили Гордианов?

Услышав ненавистное имя, Максимин схватил светильник и швырнул им в Зевулуса. Кипящее масло облило мага, но, казалось, он даже и не почувствовал этого, а металлическая тренога перевернулась в воздухе и рассыпалась на тысячи мельчайших осколков. Второй светильник Максимин не стал швырять, а лишь в ярости опрокинул его на землю.

— Хорошо, — прошипел он. — Я принесу тебе любую жертву, Зевулус, лишь бы заставить сенаторов захлебнуться в собственной блевотине. Калигула провозгласил себя богом, и никто не посмел ему возразить. Не возразят и мне. Легионы — лучший аргумент в любом споре. Пока они еще мне повинуются…

«Когда у преторианцев делаются хмурыми лица…» — дурацкая шутка. Но лица-то у гвардейцев действительно хмурые.

— Так что же мне делать? — спросил Максимин нетерпеливо.

— Подойди к стенам Аквилеи, — отвечал Зевулус, — и предложи горожанам: пусть один из них завтра выйдет с тобой на поединок. Если ты победишь, они откроют ворота города. Если победит их человек, ты уйдешь…

Максимин расхохотался. От его хохота затрясся шатер.

— Начитался Гомера, приятель? Ахилл и Гектор под стенами Трои! Ха-ха! Такое нынче не в чести… Да и кто же примет мой вызов? Все знают, что уже много лет в римской империи нет человека сильнее меня…

— Обратись с моим предложением к горожанам, — невозмутимо повторил Зевулус, — и ты увидишь, что такой глупец найдется. И завтра утром ты зарежешь его как овцу перед войском.

Максимин пожал плечами и вышел из палатки. Другой бы выслал к стенам трубачей и центурионов. Он отправился сам.

— Достойные жители Аквилеи! — проорал Максимин. — Я вызываю одного из вас на бой! Пусть смельчак победит меня, и я уйду от стен города. Ну а если я убью его, вы откроете ворота!

На стенах воцарилась тишина. В рядах солдат вокруг Максимина раздались негромкие смешки — все знали, что император ударом кулака выбивает лошади зубы, а ударом ноги ломает ей хребет, и только безумец согласился бы драться с ним один на один.

— Твой вызов принят, Максимин, — неожиданно долетел ответ со стены.

— Как твое имя, смельчак? — Максимин даже не пытался скрыть радости и торжества в голосе.

— Архмонт! — был ответ.