– Ты сколько в месяц получаешь?

Массажистка ответила.

– Я – в пять раз больше, – пожала плечами Таня. – Детей нет, дом не строю. Так что не забивай себе голову. Ты ничего не должна. Мне просто приятно тебя порадовать.

Данг взглянула внимательно. С виду простушечка, но глаза словно насквозь просвечивают. Садовникова спокойно перенесла «рентген» – скрывать нечего.

А массажистка торжественно произнесла:

– Хорошо, Танья. Я приму твое добро. Но, пожалуйста, больше никогда не оставляй мне чаевых. И когда я вернусь домой, на Филиппины, пообещай, что приедешь и будешь моим первым и самым почетным гостем.

– Договорились, – пообещала Садовникова.

В салоне никто про их дружбу не знал – общаться с клиентами в неформальной обстановке массажисткам запрещалось контрактом. Но телефонами девушки обменялись. Таня взяла с Данг слово: если вдруг какая, не дай бог, беда, обязательно позвонить.

– Ты иностранка, язык не знаешь. Для тебя проблема неразрешимая, а мне – две секунды решить.

– Спасибо, Танья. Конечно.

Впрочем, Садовникова была уверена: гордая филиппинка и так тяготится, что за чужие деньги развлекается. Даже если с ней что приключится – беспокоить не станет.

Но Данг позвонила.

В контракте написано строго: «Обсуждать клиентов категорически запрещается», но что еще делать, когда время свободное? А «окна» у мастеров имелись, особенно в будни. И подслушать, о чем между собой болтают, некому – администраторы все равно только английский язык понимают.

Клиентку по имени Женья (русскую букву «я» никто из девушек произносить не умел) дружно именовали inahin – что означало «курица». Вечно встрепанная, шарфик криво, без косметики, волосы в хвостик. И телефон во время сеанса не отключала. Отзывалась, правда, только на звонки сына (на него детская мелодия стояла). Отрывала от массажа собственное время, терпеливо слушала, давала указания. А однажды мальчика (лет шести-семи, по имени Митья) с собой в салон привела. В отличие от заполошной мамы ребенок спокойный, одет аккуратно. Весь час, пока Данг поправляла inahin ее проблемную спину, смирно рисовал в уголочке массажной комнаты.

Женья (хоть и курица) Данг нравилась: благодарила искренне, чаевые оставляла не шибкие, но еще больше их ценишь, когда понимаешь – клиентка не из богатых, деньги считает.

Никаких особых разговоров не вели – сам мастер личных вопросов никогда не задает, а клиентка не рассказывала. Но по одежде, манерам, сумочке понятно: на самых задворках среднего класса обретается. В сравнении с Танья – небо и земля.

Однако ходила четко раз в неделю: понимала, что с ее спиной меньше никак нельзя. Если случались форс-мажоры – всегда отменяла заранее, извинялась. И вдруг в свою традиционную субботу просто не пришла.

Сначала Данг даже обрадовалась – хотя бы появились у нее минут десять присесть, чайку глотнуть, прежде чем внепланового клиента подсунут.

В салоне правило: если у постоянного посетителя массажи вперед проплачены (это выгоднее, чем разово), отменять сеанс можно за три часа. А дальше – сорри, деньги сгорают.

Но Женья в ту субботу ни о чем не предупредила. Через пять минут после начала массажа администратор позвонила клиентке – та не ответила. Деньги с абонемента Женьи списали, а Данг подсунули отвратительного жиртреста на дагай[1].