– Это все было… очень давно. Еще до Дениса, – хрипло сказал спецназовец. – Когда Женя ушла к нему, все кончилось. Я ее из своей жизни вычеркнул.

– Она приезжала к вам. Помогала деньгами. Вы ее принимали. Она с вами советовалась, жаловалась на жизнь. Вы знали о многих ее проблемах. Внимательно ее выслушивали, но в душе таили зло. И терпеливо ждали, когда у вас появится шанс ей воздать – за то, что предала, перестала работать с вами – и ушла к Денису. Она ведь не родная кровь вам. И вы никогда не считали ее дочерью. Сначала ставили над ней эксперимент, превращали в Никиту́. А потом – просто использовали. Кто вы, кстати, по профессии, Иван Андреевич?

– Какая, на хрен, разница?

– Вы хотели стать врачом, но смогли только фельдшером. Медициной – продолжали интересоваться. И, конечно, знали обо всех Жениных болячках. Она сама консультировалась с вами, и вы ей даже назначали лечение. Тот же диклофенак, к примеру.

Ходасевич обернулся к его жене:

– Вспомните, пожалуйста, самый последний день, когда она была здесь. Перед тем как уехать, дочка пила с вами чай. Кто его наливал?

Женщина побледнела:

– Ва… Ванька. Я еще удивилась: он кухни сроду не касается!

– В крови у вашей дочери обнаружили вардарин, – тихо сказал Ходасевич. – Это не яд. Рецептурный лекарственный препарат, его применяют, когда есть риск возникновения тромбов. Вардарин не имеет вкуса или запаха. Его прием без назначения, в большой дозе может спровоцировать инсульт. Особенно в сочетании с диклофенаком, который принимала Женя. По совету, я так понимаю, вашего мужа. А еще, полагаю, он знал, что у Жени повышенное давление. У вас ведь имеется тонометр?

– Это бред! Вы ничего не докажете! – взвился инвалид.

Но Ходасевич по-прежнему обращался только к его жене:

– Я и не буду ничего доказывать. Просто хочу, чтобы вы понимали роль вашего супруга в Жениной болезни и смерти.

Она схватилась за сердце:

– Нет. Не может этого быть! Ванька… Ванька ведь ей мерил давление, когда однажды совсем бледненькая приехала. Но сказал, что все хорошо.

– Врачи предполагают: у Жени была гипертония. На планете этой болезнью страдает почти миллиард. И почти половина о своем диагнозе не ведает. Какое у вашей падчерицы было давление, а, Иван Андреевич?

– Идеальное! Сто двадцать на восемьдесят.

Но глаза бегают, губы дрожат.

Его жена побледнела и резко вскочила. Таня бросилась к ней, но женщина с неожиданной силой ее оттолкнула. Метнулась к мужу. Со всей силы ударила по лицу.

Ходасевич дождался второго удара и оттащил женщину. Потом обернулся к Ивану:

– Где деньги?