– Наслышан про тебя, говорящий с тварями, твой дар очень пригодится в нашей экспедиции. – Произнес он это вполне мирно и дежурно, но бывший прапорщик ни на секунду ему не поверил. С такими, как Подрывник, нужно держать ухо востро.

За столом, откинувшись на спинку дорогого кожаного кресла, сидел полноватый человек с внушительной залысиной, крутивший в руках необычный нож, явно ручной ковки, грубый, словно его на камне ковали другим камнем. Так, наверное, выглядели одни из первых ножей с костяной рукоятью. Длиной с ладонь и шириной сантиметров пять, этакий неправильный листок.

– Вас так заинтересовал мой нож? – спросил мужик, перехватив взгляд Ампера. – Хотите, расскажу его историю?

Мушкет занял свободный стул.

– Интересно было бы послушать, думаю, она необычна.

– Извольте. Случилось это лет тридцать тому назад, я тогда только попал сюда. Плохо попал, так попасть надо умудриться. Я был тем, кого вы называете выживальщиками. Так уж вышло, что оказался я на берегу реки в плавках и с пачкой сигарет.

Ампер, усевшийся на второй стул, мысленно усмехнулся, незнакомец склонен к самолюбованию, он нарцисс в той стадии, когда уже ничего не интересует, кроме себя самого.

– Я уснул на пляже, а когда проснулся, вокруг меня уже буйствовал матерый топтун, хотя тогда я назвал его просто чудовищем. Я побежал. Люди у меня за спиной кричали. Добежав до края соснового леса, росшего в двадцати шагах от пляжа, я споткнулся об обломок ржавой рессоры. Он был всего сантиметров тридцать длиной с острым изломом. Как такой получился, не знаю. Я убил тварь. Не буду рассказывать подробности, это долго, хотя и очень интересно, думаю, время на это найдется, дорога нам предстоит длинная. Мы играли с топтуном в прятки два дня. Я едва не умер от голода, чуть не угодил под откат. В таежном лесу, который оказался в соседнем кластере, наступила развязка, финальный удар чудовищу был нанесен именно этой самой рессорой. На месте его гибели я сковал нож, используя старую кузню в заброшенной заимке лесника. На рукоять пошла кость этого самого топтуна. Я очень горжусь своим ножом.

– Поучительная повесть о борьбе и победе, – с едва заметный иронией оценил услышанное Мушкет, – прямо сюжет Джека Лондона.

Ампер кивнул, соглашаясь, «нарцисс» иронии не заметил, он был поглощен собственной историей, переживал свое величие. И если все это не сказка, вполне справедливое величие, правда, немного бесило то, что самолюбование возведено им в ранг религии.

– Давайте вернемся к делу, – неожиданно прекратив заплыв в океане собственной славы, резко произнес главный. – С Мушкетом я уже знаком, вы, я так понимаю, Ампер, человек с интересной судьбой, а меня зовут Андреем, и никак иначе. На собачьи клички я не отзываюсь, я совершенно не суеверен и прошу величать меня по имени.

– Как вам будет угодно, – легко согласился Погорелов.

– Приятно встретить вежливого человека, – обрадовался институтский. – Итак, когда мы все познакомились, давайте приступим к дальнейшему обсуждению нашей экспедиции. Ваши товарищи приняли предложенные условия?

– Приняли, мы ждем еще нескольких человек, но думаю, они тоже согласятся. Только есть одно уточнение: каждый, кто пойдет, должен получить аванс.

– Это было ожидаемо, – улыбнувшись, заметил Андрей. – И какой же аванс они хотят видеть? Горох, оружие?

– Жемчуг, – твердо заявил Мушкет, – красную жемчужину.

– Дорого, но справедливо, – согласился институтский. – Значит, оружие, боеприпасы и жемчуг, остальное будет ждать выживших в банке Гуляйполя.

– Гарантия оплаты в случае, если вы погибнете? – не дав командиру открыть рот, спросил Ампер.

Добродушие слетело с лица Андрея. Еще мгновение назад он был радушным хозяином, теперь в лицо Погорелова впился взгляд бесчувственного убийцы.

– Гарантия простая – банковский ментат, – произнес с прохладой в голосе Андрей. – Если я погибну, если погибнет Мерс, второй участник экспедиции от института, если погибнет Подрывник и его люди, а вы вернетесь, все бывает, это Улей, вы расскажете историю путешествия ментату. У него будет прямой приказ выдать вашу долю, в случае, если вы не будете иметь отношения к моей смерти, даже косвенно, поэтому стрелять мне в спину или прострелить мне ногу, оставив тварям на растерзание, совершенно бессмысленно, в этом случае вы не получите ничего. Такие условия.