- Ты берешь Милу и идешь расколдовывать родных Агаты. Я займусь ее отцом. Всё понятно?
- Да, профессор.
Что ж непонятного-то? Как обычно, на мне самая грязная, причем в прямом смысле, так как эту птицу еще поймать надо, часть работы. Но спорить с Цириным, когда он только что «запечатал» свою адептку? Я что, самоубийца?
Мила все так же стояла в коридоре, там, где я ее оставила, даже позу не поменяла. Увидев нас с ректором, вздрогнула, умоляюще посмотрела. Мой бывший учитель прошел мимо, я же остановилась:
- Все с ней в порядке, жива-здорова. Пока побудет в одном мсете, где ей будет скучно, но навредить там она никому не сможет, так что не вижу смысла переживать.
Глубокий вздох облегчения, вырвавшийся из груди женщины, подсказал мне, что наша хозяйка уже напридумывала себе ужасов.
- Цирин сказал, чтобы мы вдвоем пошли к дому, где живет мать Агаты.
- Да, конечно, - засуетилась женщина. – Я сейчас переоденусь, и пойдем.
Ну вот и хорошо, пусть отвлечется.
Здесь, на юге, снега еще не было, но одета я была все же не по сезону, так как шубу снял, еще попав в кабинет Цирина; сейчас на мне был брючный костюм, от холода не спасавший. Мила поделилась со мной своим теплым пальто, в котором я, со своими костями и почти полным отсутствием мяса, практически утонула.
Был разгар рабочего дня, но прохожих на улицах попадалось немало; и каждый из них провожал нас с хозяйкой таверны любопытными взглядами. Ну да, что ж это за чучело идет рядом с Милой, рукавами, как помелом, размахивает, да еще и полы пальто одной рукой придерживает, чтобы носом землю не пропахать. Но к такому или подобному отношению я за свою жизнь привыкла, а моя спутница была полностью погружена в свои мысли и шла, не обращая никакого внимания на зевак.
Домик, где жила когда-то Агата, поразил меня своей убогостью и размерами: для восьми человек в нём явно не было места. И пусть сейчас Иржин и адептка здесь не живут, но как можно ютиться в этой халупе, вот-вот готовой развалиться от одного дуновения ветра, оставшимся шестерым: матери и ее детям?
Огорожен домик был редким частоколом, скорее издевательством, чем настоящей оградой. Возле ветхой калитки на небольшом чурбане, игравшем роль стула, сидела, сильно сгорбившись, женщина средних лет.
- Зара, - негромко окликнула сестру хозяйка таверны.
Та встрепенулась, подняла голову, и я поразилась ее глазам: мутные, бесцветные, как у древней старухи. А ведь она примерная ровесница моей спутницы, выглядящей намного моложе.
- Мила? – между тем спросила сестра. И голос у нее странный: сухой, треснувший. Ненормально это…
Не слушая, о чем говорят сестры, я перешла на магическое зрение и с трудом сдержала крик. Обычному человеку и неопытному магу было незаметно то, что открылось мне с моими возможностями Видящей: женщина вся была укутана в плотный серый кокон, высасывавший из нее все жизненные силы, мешавший не то что жить, даже двигаться. И самое страшное было в том, что я понятия не имела, что передо мной. В академии мы такого точно не проходили. Да и в тех книгах, что я успела прочесть из запретного фонда, ничего подобного тоже не упоминалось.
- Лена, что с тобой? – встревоженный голос пробился, словно через толстый слой ваты. Мила… да, точно, мы же здесь по другому поводу. С этим я разберусь чуть позже.
- Все в порядке. Где ваш птичник? Пойдем поищем детей.
Зара вздрогнула от моих слов, попыталась подняться, не смогла и лишь слабо махнула рукой, указывая за дом.