По приезде в Чернигов Ватутины сняли небольшую квартиру, находившуюся рядом со штабом дивизии. Окна их жилища выходили прямо на здание штаба. В этом был свой плюс, особенно во время учебных тревог, когда Ватутину срочно требовалось прибыть к месту службы.

Штабная работа Ватутину пришлась по душе, он быстро втянулся в её непрерывный ритм. Примечательно, что Ватутин был в соединении единственным офицером с академическим образованием. Поэтому за его работой все наблюдали с пристальным интересом. Но «академик» не ударил в грязь лицом. Теоретические знания, полученные во время учебы, он умело применял на практике. Не случайно командир дивизии К. Ф. Квятек поручил Ватутину проводить занятия с офицерами штабов дивизии и полков. С этой задачей, как и с другими, он успешно справился.

Однако в штабе дивизии Ватутин прослужил недолго — всего год. В июне 1930 года он был назначен помощником начальника 1-го (Оперативного) отдела штаба Северо-Кавказского военного округа. На повышение в город Ростов-на-Дону, где находился штаб округа, Ватутин прибыл с женой и дочерью. Прибавление в семействе состоялось в Чернигове. Его любимая Танечка подарила ему дочку, которую назвали Еленой.

Как всегда, Ватутин с чувством высокой ответственности включился в новую работу. Вопросы, которые ему приходилось теперь решать, были гораздо сложнее и масштабнее, чем в штабе дивизии. По роду своей службы Николаю Федоровичу часто приходилось выезжать с проверками в войска округа, которые дислоцировались на территории нынешних республик, краев и областей — Адыгеи, Дагестана, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Калмыкии, Карачаево-Черкессии, Северной Осетии, Чечни, Краснодарского и Ставропольского краев, Астраханской и Ростовской областей. Во время таких поездок молодой штабист проверял ход боевой подготовки, выявлял ее сильные и слабые стороны, изучал действия различных частей и подразделений — пехоты, артиллерии, кавалерии, авиации, их взаимодействие на занятиях и учениях, проводил занятия с командным составом. Результаты этих командировок Ватутин потом отражал в отчетах, а также готовил обзоры передового опыта.

Старание Ватутина не осталось незамеченным командованием. «Проведенные под руководством Ватутина опытные учения дали богатый материал по управлению войсками...» — отмечалось в одном из приказов, подписанном командующим округом Н. Д. Кашириным. Другой приказ гласил: «Помощнику начальника 1 отдела штаба тов. Ватутину за добросовестное и вдумчивое выполнение инспектирования в 12 кавдивизии и за ряд ценных предложений объявляется благодарность». Подпись под этим приказом поставил начальник штаба СКВО А. И. Верховский, по учебникам которого Ватутин учился в Военной академии им. М. В. Фрунзе. Примечателен ещё факт — Верховский являлся осенью 1917 года военным министром во Временном правительстве А. Ф. Керенского, а потом перешёл на службу в Красную армию.

По свидетельству военного историка С. П. Куличкина, в тот период у нашего героя все «складывалось хорошо, но Ватутин жаждал самостоятельной работы, мечтал приложить силы в руководстве крупного штаба. Вскоре мечта его сбылась — молодого командира выдвинули на должность начальника штаба 28-й горнострелковой дивизии. Вновь скорый переезд к новому месту службы и новые обязанности, новые сослуживцы...».

В декабре 1931 года этим «новым местом службы» для Ватутина стала столица Северной Осетии — город Орджоникидзе[13], где находился штаб названной дивизии. А входившие в её состав полки, а также батальоны и роты прямого подчинения были расквартированы как в самом Орджоникидзе, так и в городах Чечни и Дагестана — Грозном и Буйнакске.

В отличие от традиционной стрелковой дивизии, где ранее проходил службу Ватутин, 28-я Горская горнострелковая дивизия имела свою специфику, начиная от задач, вооружения и кончая экипировкой личного состава. Прежде всего, соединение было предназначено для ведения боевых действий в горной местности — в предгорьях, на перевалах и вершинах. Поэтому главной составляющей боевой учебы для всего личного состава являлась горная подготовка. Вооружение горных стрелков также отличалось от того, что имели бойцы в обычных частях и подразделениях. Они были вооружены автоматическими винтовками, карабинами, самозарядными снайперскими винтовками, пистолетами-пулеметами, горными минометами и пушками. Тяжелой техники не было, штатное расписание не предусматривало ее наличия, поскольку на скалах танками много не навоюешь. В качестве транспортных средств использовались автомобили, лошади и мулы. А еще в горах невозможно было обойтись без альпинистского снаряжения: веревок, «кошек», ледорубов, снегоступов или лыж. Что касается обмундирования, то бойцы носили панамы, специальные гимнастерки, ботинки. Даже питание для горных стрелков было особое — высококалорийное.

Конечно, любая новая должность — это всегда испытание. Справлюсь ли? Хватит ли знаний и опыта? Эти вопросы задает себя каждый человек, приступающий к исполнению новых обязанностей. Все эти вопросы волновали Ватутина. Вспоминал он и слова Шапошникова о том, что «первейший орган, с помощью которого командир проводит в жизнь свои решения», должен работать четко, грамотно и оперативно.

Полную поддержку Николай Федорович ощутил от командира дивизии. В тот период ею командовал Иосиф Антонович Милюнас, литовец по национальности, опытный руководитель, являвшийся до этого начальником штаба армейского корпуса, а еще раньше — начальником штаба этой же дивизии. Примечательно, что в 1919 году комбриг Милюнас воевал в родных краях Ватутина, за проявленный героизм в боях с деникинцами был награжден орденом Красного Знамени.

— Не переживай, — при первой же встрече сказал Милюнас Ватутину. — Я и сам еще недавно состоял в штабистах. Эта работа, по себе знаю, не из легких. Если, к примеру, маневры успешно прошли — всегда хвалят командира, а о штабе — ни слова, ни полслова. Если же маневры провели с недостатками — тогда в основном ругают штаб и его начальника.

Имея за плечами опыт службы в штабе округа, Ватутин за короткое время сумел улучшить работу штаба соединения. Это выразилось в планировании мероприятий, качественной подготовке приказов и распоряжений, своевременном доведении их до частей и подразделений, обеспечении надлежащего контроля за выполнением этих документов.

Новый начальник штаба постоянно требовал от подчиненных культуры штабной работы, четкости в разработке каждого документа. Он считал, что чем тщательнее и скрупулезнее они подготовлены на занятия или учения, тем больше гарантии достичь желаемого результата.

Дивизия — сложный организм, основное тактическое формирование в войсках. Ее боеспособность определяют полки, выучка личного состава, состояние оружия и техники, уровень воинской дисциплины. За все эти компоненты отвечает штаб и лично начальник штаба, как и командир соединения.

Между Милюнасом и Ватутиным с первых дней установились хорошие как служебные, так и товарищеские взаимоотношения, что было очень важно. Ведь в управлении боем, как было записано в тогдашнем Полевом уставе РККА, «решающую роль играет не только слаженная работа штаба, но и сработанность командира с начальником штаба». Эта «сработанность» Милюнаса и Ватутина способствовала успешному решению задач, возложенных на соединение, и в первую очередь выполнению планов боевой подготовки.

Самой главной учебной дисциплиной для дивизии, как уже сказано, являлась горная подготовка. Каждодневно части и подразделения настойчиво овладевали наукой воевать в горах. Например, на занятиях с разведывательными подразделениями особое внимание уделялось изучению правил ориентирования в горах, технике движения по участкам с особо сложным рельефом. С ротами стрелков детально отрабатывались специальные приемы ведения огня под большими углами к горизонту. На занятиях с минометчиками особое внимание уделялось вопросам транспортировки вооружения и выбора огневых позиций для минометов с учетом встречающихся в горах опасностей — камнепадов, снежных лавин. Также регулярно проводились тактические занятия, включавшие в себя штурм перевала, заход в тыл «противника», захват переправы через горную реку и некоторые другие действия, а также совершались длительные походы. План таких походов и характер учений готовились как под непосредственным руководством Ватутина, так и им лично.

К сожалению, привычные учебные будни соединения нередко становились буднями военными. А начальнику штаба со своими подчиненными приходилось разрабатывать реальные войсковые операции. В начале 1932 года в Чечне и Ингушетии вспыхнуло масштабное восстание, в котором приняло участие местное население. Причиной мятежа стала не всегда гибкая, а зачастую грубая политика властей по коллективизации сельского хозяйства в этих районах. Промахами советской власти умело воспользовались организаторы выступления — ярые противники нового строя. В аулах и селениях мятежники громили кооперативы, аулсоветы, убивали коммунистов и комсомольцев. Как свидетельствуют документы, бандформирования численностью по 500—800 человек атаковали и осадили ряд военных гарнизонов. Бои отличались особой ожесточенностью, религиозным фанатизмом, привлечением к участию в атаках безоружных женщин и детей. Однако органы НКВД и войсковые части оказались в полной готовности к отражению вооруженных выступлений, а также к их локализации.

В конце февраля дивизия была оперативно переброшена в Чечню. В соответствии с планом операции, разработанным Ватутиным и его подчиненными, полки соединения сумели разделить и изолировать бандитские группировки, блокировать их в труднодоступных горных районах, а затем последовательно их уничтожить. Всего за период восстания мятежники потеряли убитыми 333 человека, 150 ранеными. Потери частей Красной армии и НКВД, участвовавших в подавлении восстания, составили 27 убитыми и 30 ранеными. Позже, будучи комбригом, Ватутин так напишет в автобиографии о тех горячих днях: «Участвовал в операции по ликвидации контрреволюционного восстания в Чеченской автономной области с 26.02 по 12.03.32 г. в составе 28-й горнострелковой дивизии в должности начальника штаба дивизии... Ранений и контузий не имел».

После выполнения задач в Чечне части дивизии вернулись в места постоянной дислокации. Опять потекли напряженные учебные будни. По итогам 1932 года 28-я горнострелковая дивизия стала лучшей в Северо-Кавказском поенном округе. В торжественной обстановке соединению вручили переходящее Красное знамя «за лучшие результаты по всем видам боевой и политической учебы». Была в этом успехе и немалая заслуга Ватутина. В его личном деле хранится выписка из приказа командующего войсками СКВО за № 416/244 от 30 ноября 1932 года, в которой сказано: «...за активное личное участие в деле боевой подготовки дивизии и систематическое руководство таковой начальника штаба 28-й горнострелковой дивизии Н. Ф. Ватутина наградить денежной премией в сумме 300 рублей».

Достижения Николая Федоровича в службе нашли отражение и в его аттестации, где было записано: «Тов. Ватутин из тех командиров, которые осуществляют в своей ответственной работе лозунг РВС СССР и ПУ РККА и решают обе задачи как одну... Подлежит выдвижению в очередном порядке на должность начштакора [начальника штаба корпуса]».