– Непременно,– кивнул купец.– Но это будет не скоро. А сейчас я хочу сделать свадебный подарок твоей жене. Ты позволишь?
Не дожидаясь ответа, он открыл один из коробов и достал оттуда холщовый мешочек.
– Подставь ладошки, молодица! – сказал он.– Роди мужу столько красных сыновей, сколько здесь камушков!
И положил в руки Слады гранатовое ожерелье. То самое.
Мыш и Слада стояли посреди пустой комнаты. Брат и сестра, которые еще никогда не расставались.
– Если вы пойдете дальше Киева… – глядя в сторону, проговорила Слада.– Если вы пойдете дальше и если, да не допустит этого Господь, с вами случится беда, скажи людям, что ты Момчил, из Радов Скопельских.
– И что будет? – тихо спросил брат.
– Не знаю,– теперь Слада смотрела на него, и глаза ее стали блестящими от влаги.
– Рады Скопельские – наши родичи?
– Да.
– А Скопель – это где? – Мыш оживился, даже забыл, что прощается с сестрой, может быть, надолго, может быть, очень надолго.
– Скопле. Это город. Там родился наш батюшка. Там его помнят… наверное. Момчил…
– Да, Сладислава?
– Возвращайся…
Глава 25
Когда-нибудь…
Их провожала целая толпа. Кроме Гораздовой ватажки, почти в полном составе. Мятлик Большое Ухо с отрядом отборных гридней,– Фрелаф послал приглядеть, чтоб опять не возникло каких-нибудь эксцессов. Еще шестеро смоленских варягов, тоже из Фрелафовой дружины, но явившихся по собственному почину: мало ли что? Ну, разумеется, еще толпа зевак, которым было любопытно поглядеть на того, кто зарубил самого Хайнара и, по слухам, единолично прикончил дюжину (некоторые утверждали, что не дюжину, а всего десяток) нурманских волколюдов.
Процессия спустилась к Днепру, к причалам.
Лодья полочан стояла отдельно от прочих. По бортам ее висели круглые красные щиты. Деревянная конская голова с медвежьими клыками грозно глядела на причал с закругленного носа.
Серега спешился, вынул из седла Сладу, передал повод мерина Мышу.